Природа описывается формулами. Галилей. Научный метод

Аристотелевские размышления не противоречат здравому смыслу. Представим себе лошадь, которая тянет повозку: она будет двигаться, только если лошадь будет тянуть ее с большей силой, чем сопротивление среды. При увеличении этой силы будет увеличиваться и скорость, а при увеличении силы сопротивления среды скорость будет уменьшаться (например, если повозка катится по неровной земле).

Все тела суть смешение четырех субстанций подлунного мира; в зависимости от того, какова их пропорция в теле, оно будет легким или тяжелым. Чем тело тяжелее, тем выше его скорость при свободном падении. Здесь Аристотель снова делает утверждения, тысячу раз подтвержденные опытным путем, ведь все видели, что перо падает медленнее, чем железный шар. Именно этот ошибочный вывод стал той трещиной, с которой началось разрушение всей аристотелевской науки.

ЛЕГКОСТЬ И СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

Сочинение De Motu («О движении») — это диалог, который Галилей написал на латыни в бытность профессором в Пизе и который никогда не был опубликован. Возможно, ученый был недоволен своими выводами, и тем не менее с исторической точки зрения этот труд представляет огромный интерес, поскольку позволяет понять эволюцию мысли Галилея. В любом случае, уже в нем мы видим критическое отношение к авторитету, воплощаемому Аристотелем, в частности к его делению свойств тел на легкие и тяжелые. Это были противоположные свойства, которые могла иметь любая субстанция. Галилей же отрицал существование чего-либо, похожего на легкость. Термин «легкий» не описывает никакого реального свойства предмета, это просто эпитет, означающий «менее тяжелый». Отказавшись от понятия легкости, изучать движение становилось проще.

Галилей описал воображаемую ситуацию, чтобы показать, что теории Аристотеля абсурдны. Как говорилось выше, Аристотель полагал, что скорость свободного падения была прямо пропорциональна весу тела (где вес — это действующая сила) и обратно пропорциональна сопротивлению среды.

Предположим, что у нас есть два однородных тела, и объем одного больше, чем другого (рис. 1). По Аристотелю, предмет большего объема упадет быстрее. Можно было бы предположить, что если мы соединим два тела штырем (рис. 2), их суммарная скорость будет ниже, чем скорость более объемного предмета, и выше, чем менее объемного, так как меньший предмет замедлил бы падение. Скорость падения была бы, таким образом, некоторой средней величиной.

И тем не менее это новое тело имеет больший объем, чем два предыдущих, и, следовательно, мы должны заключить, что оно упадет с большей скоростью, чем эти два отдельных предмета.

Таким образом, мы, исходя из одних и тех же принципов, получаем два противоречащих друг другу вывода. При помощи таких же остроумных рассуждений Галилей показал еще одно слабое место аристотелевской системы.

РИС. 1

РИС. 2

ПРИНЦИП ИНЕРЦИИ

В физике Аристотеля существовало понятие абсолютных мест, а центр Вселенной был центром притяжения. Предположить, что этот центр, Земля, находился в движении, было абсурдом по нескольким причинам, но основной, которую часто называли последователи Аристотеля, была следующая: если бы Земля двигалась, то тяжелый предмет, сброшенный с высокой башни, никогда не упал бы к ее подножию, поскольку за время падения она сместилась бы.

ПЛАНЕТА НА ПОЛНОЙ СКОРОСТИ