Природа жестокости (ЛП)

С последними словами мой голос становится всё тише и тише, а затем я полностью замолкаю и ощущаю, словно говорила, не переводя дыхания. Постепенно осознаю, что слезы стекают по моему лицу. Я смотрю на дюжины глаз, уставившихся на меня, и чувствую, как подступает страх. На мгновение мне кажется, что я совсем одна, и словно сумасшедшая, строю теории сама с собой. Фарид начинает хлопать, и к нему присоединяются остальные, а вскоре ко мне начинают подходить люди, спрашивая о рассказанной речи, и просят детально разобрать её по пунктам.

Но я не могу дать им того, что они просят. Теперь понимаю, что имел в виду Фарид, когда говорил о Дэвиде Кемероне. Он просто хотел высказаться и оставить свои слова здесь. Иногда чрезмерный анализ убивает подобные желания. Поэтому я говорю окружающим, что мне очень жаль, но нужно идти.

Как в трансе я иду к станции метро, чтобы уехать домой. Никогда бы не подумала, что я смогу найти слова и выразить мысли, крутившиеся у меня в голове. Это был момент моего прозрения. Знаю, для чего нужны были все эти слова. Я не просто пыталась прояснить свои чувства к Роберту, а составляла теорию. Тезис.

Может, сумасбродство и разбитое сердце этим летом были не напрасны. Возможно, мне предназначено пройти через всё это, чтобы я смогла увидеть большую картину и осознать, о чем я действительно буду писать свою диссертацию — «Природа жестокости».

Исследование круговорота жестокости в реальной жизни позволило мне понять его природу в мифологии, которую я изучаю.

Я могу понять, почему Медея убила своих детей. Почему Афина превратила волосы медузы в змей и сделала её красивое лицо настолько уродливым, что все, кто его однажды увидел, превращались в камень. Почему король Лай хотел убить своего сына Эдипа, чтобы пророчество, согласно которому мальчик убьёт короля, не исполнилось. Ни одна из этих причин: месть, ревность, отвращение и страх — их не оправдывает. Они реальны, запутаны и жестоки, в точности, как и люди. Сейчас я понимаю это.

Когда приезжаю домой, Саша загорает в саду. Я сажусь рядом с ней на траву, не заговаривая первой.

— Думаю, мне нужно домой, — мой шёпот нарушает тишину.

Прикрыв глаза рукой, она грустно смотрит на меня и спрашивает:

— Это из-за Роберта?

Я киваю, не в силах сказать что-либо ещё из-за душивших меня слёз.

— Я чувствовала, что всё к этому идет, ещё с вашего разрыва. Ваши чувства были такими сильными, а затем — пуф! — и всё исчезло.

— Да, — говорю я тонким голосом.

Я срываю ромашку по самый корень и начинаю перекатывать её между большим и указательным пальцами, наблюдая, как чудные белые лепестки кружат в воздухе.

Спустя некоторое время Саша объявляет:

— Я сегодня уволилась.

Я изумленно смотрю на неё.

— Ты? Почему?

— Работа не делает меня счастливой. Ты это знаешь. Но, самое главное, мне предложили другую работу.

— Неужели! Это здорово, Саша. Что за работа?

— Журнал о культуре, здесь в Лондоне. Я буду вести колонку о местных выставках и тому подобное, — отвечает она, поворачиваясь ко мне и широко улыбаясь.

— Это всего лишь небольшие публикации, а зарплата не покроет и половины той, что была в «Майле», но, думаю, мне хватит и этого.

— Я так рада за тебя, — мягко говорю я.

Подруга с любопытством смотрит на меня.

— Знаешь, ты никогда не рассказывала, почему порвала с Робертом.

Я хмурюсь. Мне не нравится то, куда она пытается завести разговор.

— Это одна из тех вещей, о которых не хочется говорить. Слишком свежи воспоминания.

— Ну, это можно понять, — говорит она, поднимаясь. — Если как-нибудь захочешь поговорить, я вся во внимании. Определённо, я никогда не видела, чтобы мой брат так страдал из-за девушки, — она замолкает и выдыхает воздух. — В любом случае, я собираюсь заказать ужин. Чего бы тебе сегодня хотелось?

Заняв её место под солнышком, я с трудом пытаюсь улыбнуться и выкинуть Роберта из головы.

— Удиви меня.

Этим вечером Роберт не приходит домой. Не могу с точностью утверждать, что ему очень плохо и он не может видеть меня, или потому что снова пассивно-агрессивный. Я звоню маме и сообщаю, что скоро приеду домой. Даже не пытаясь скрыть своё ликование, она настолько счастлива, что даже не спрашивает, почему я возвращаюсь домой, ведь ей никогда не нравилась моя идея поехать в Лондон. Я бронирую билет на самолет на завтрашний вечер и начинаю собираться. Затем звоню Алистеру и сообщаю, что не вернусь в ресторан, но он не слишком огорчён, так как через пару недель я бы всё равно ушла.

Саша отпрашивается с работы на несколько часов, чтобы отвезти меня в аэропорт. Когда настаёт время уезжать, я уныло прощаюсь с домом, эгоистично радуясь тому, что Роберт так и не показывается. Полный разрыв будет самым простым выходом для нас обоих.

К сожалению, как только Саша кладёт сумки в багажник, Роберт появляется на дорожке к гаражу. Выйдя из своего «Мерседеса», он встаёт перед нами и почёсывает шею ключами.

Его красивые глаза за завесой грусти останавливаются на мне.

— Уезжаешь?

— Да, думаю, так будет лучше, — мягко говорю ему я.