Природа жестокости (ЛП)

Я просматриваю фотографии с пляжа, которые он выложил. Там тонны случайных фото групп загорающих. Одна даже заставила меня рассмеяться — на ней три девушки, но Кара — единственная, кто заметил, что их снимают. Она сняла очки и некрасиво нахмурилась. Роберт заснял её так, что она выглядела ужасно: слегка наклонившись, девушка раздраженно показывала, что у неё свисает животик и, скорее всего, это и было причиной того, почему он выложил фото. Роберт может быть таким мудаком.

И уже есть комментарии к этой фотографии, отправленные час назад.

19:07. Кара Уоллес: «Убери это сейчас же, Роберт!»

19:10. Роберт Филипс: «Зачем мне это делать? Это потрясающая фотография».

Ничего не могу с собой поделать и фыркаю от смеха.

19:13. Кара Уоллес: «Если ты не удалишь это, я загружу все пьяные фотки, где мы вместе, и отправлю всем нашим друзьям. Я даже могу сделать слайд-шоу на «YouTube».

19:14. Роберт Филипс: «Не помню такого, ты — папарацци. Но, пожалуйста. Я — легендарный алкаш».

19:14. Кара Уоллес: «Уфф, ненавижу тебя».

19:18. Роберт Филипс: «Хорошо, где эти фотки? Я жду. Думаю, они просто плод твоего воображения».

19:20. Кара Уоллес: «Успокойся, Роберт».

19:21. Роберт Филипс: «Почему? Боишься, что Гари Фитцсиммонс увидит их?»

Боже мой, как он хитёр. Он ввязал Гари в разговор так, что когда тот войдёт в сеть, то получит уведомление об этом.

19:22. Кара Уоллес: «Хорошо. Давай оставим это. Я тебе ещё всё припомню».

Роберт лайкает её комментарий, но ничего не отвечает. Иногда он может быть таким странным. Дальше идут ещё пара фото Виктора и Джейкоба, корчащих смешные рожицы в камеру, и ещё парочка Саши и Алистера, играющих в фрисби. Затем идут те, где я одна. Их три, где я в разных ракурсах. На одной я сижу на полотенце, а тень от моих ресниц падает на глаза. На другой — я чему-то улыбаюсь за камерой, а на последней — лежу, но фокус больше на моём теле, чем на лице. Меня бросает в жар от стыда, даже когда я просто смотрю на это.

На последней фотографии в альбоме мы сняты вместе. Одной рукой он обнимает меня, а у него на лице широкая приглашающая улыбка. Я отвернулась от камеры, чувствуя себя слегка не комфортно, а мои бледные щёки горят огнём. Я трачу гораздо больше времени, чем нужно, на изучение этого снимка, но меня завораживает то, каким счастливым кажется на нём Роберт. Затем я замечаю новое уведомление о сообщении, которое прислал Роберт в ответ на комментарий к фото в моём профиле о том, что он поставит себе его на заставку.

20:31. Роберт Филипс: «Уже поставил. Ха».

Я ничего не отвечаю, ведь что бы я не написала, он будет наслаждаться этим и явно смаковать разборку с Карой из-за её нелицеприятной фотки. Иногда лучше вообще ничего не делать, когда дело касается социальных сетей. Люди играют во множество игр на этих сайтах — и я сейчас не говорю о «Ферме».

Похоже, мы с Робертом вышли на новый уровень отношений за тот короткий момент, который пережили на заднем сидении его машины, но я всё ещё не совсем доверяю ему. Говорят, старые привычки умирают с трудом. Сложно примирить мальчика с тем мужчиной, которым он является сейчас. Есть некоторые аспекты личности Роба, остающиеся неизменными, но теперь появляются и другие, более зрелые черты, которых я раньше не замечала.

На следующий день они с Сашей рано встают, чтобы навестить своего отца и поужинать с ним. Саша зовёт меня с ними, но я отказываюсь, так как хочу остаться дома, хотя бы на некоторое время. Когда они готовятся к отъезду, я сижу в гостиной в пижаме и ем порезанный ананас из миски. Роберт подходит и садится на подлокотник дивана, пока Саша наверху пытается найти свои ключи от машины.

— Ты видела фотографии, которые я выставил? — спрашивает он, проводя руками по своим ещё влажным волосам.

— Да, — отвечаю я. — Я даже видела ту, которую Кара заставляла тебя убрать. Думаю, ты должен сделать это, Роб. Если у неё есть проблемы с фигурой, то эта фотка может причинить ей боль. Конечно, она не толстая, но я знаю, какими могут быть девочки. Самая маленькая капелька жира, и они считают себя чудовищем.

— Хорошо. Я удалю её позже, — соглашается он, пронизывая меня глазами.

Следует минута молчания.

— Также ты можешь удалить и фото со мной, — добавляю я, нарушая тишину.

— Почему? — спрашивает Роб и кривит рот от любопытства.

— Просто они такие... такие, я не знаю. Они мне не нравятся.

— Думаю, «интимные» — это слово, которое ты ищешь. Они заставляют увидеть себя такой, будто я влюбился в тебя.

— Точно, поэтому удали их.

— Но я влюбился в тебя.

Я проклинаю румянец, который окрашивает мои щёки.