Природа зверя

– Не знаю, что там у нас за «соответствующая литература», – отозвался Ван Ален неприветливо, – что там за труды и где скоплены; не мое дело. «Передача знаний», знаешь ли, тоже не совсем уж гладко шла – бывали годы, как мне рассказали, когда охотники в Германии совсем было загнулись, восстанавливались по крохам, припоминая семейные и соседские байки о старике Йохане, который обитает в далекой деревне в предместье неизвестного города и который тридцать лет назад, по слухам, развеял по ветру тыщу призраков. Теперь-то – да, можно применить к нам и заумные словечки; теперь мы в каком-то смысле structura. И – да, есть у нас люди, которые не могут, как я, взять оружие и применить его в деле, но зато им что-то такое Бог вложил в мозги. Наверное, есть какие-то писания, не знаю. Может быть, они друг для друга делают какие-то заметки; нам, понимаешь, эти подробности до… фонаря. Когда есть время просто так посидеть, когда заходит разговор – да, перетираем тему; но нам больше интересно, какого сорта чеснок лучше выращивать для стрига или как правильно выговаривать «vade retro», чтоб подействовало.

– Нам тоже, – заметил Курт. – Интересно не меньше вашего. Знаешь, сколько народу полегло в зондергруппе, пока это было выяснено на собственном горьком опыте?.. Вот такие вот, Ян, «мелочи», к которым я цепляюсь.

– Чего ты от меня хочешь, в конце концов? – с внезапной усталостью выговорил охотник. – Информации о тварях и ведьмах? Да спрашивай. Что знаю – тем поделюсь. О книгах, тайных записях или древних рукописях – вот об этом не скажу ни слова, причем, как это в инквизиторском деле бывает частенько – потому что нечего сказать. Не интересовался. Не спрашивал. Не знаю.

– Но ведь кто-то же знает.

– А, – с недобрым удовлетворением кивнул Ван Ален. – Еще один чисто инквизиторский вопрос: имена… А черта тебе с два, Молот Ведьм, при всем моем к тебе уважении. Никаких имен, никаких адресов и прочего.

– Ответ, тоже довольно частый в инквизиторской практике. Обыкновенно все зависит от того, как задается вопрос.

– Hac urget lupus, hac canis[25]… – буркнул охотник чуть слышно. – Я просто не могу, не имею права раскрыть тебе то, что касается не одного меня. Ты ведь тоже не станешь откровенничать о ваших тайнах, даже если я вдруг выдерну арбалет из-под полы и пригрожу кончить твоего приятеля.

– Валяй, – пожал плечами Курт, и помощник усмехнулся, склонив голову в подчеркнуто благодарственном поклоне. – Это его работа, а я это переживу. А ты? – вкрадчиво уточнил он, перечислив в ответ на вопросительное молчание: – Ян Ван Ален, подданный германского трона во втором поколении; думаю, таких в стране немного. Ван Ален-старший, полагаю, прикрыл уже свою лавочку, однако узнать, в каком университете учится человек двадцати трех лет с таким именем, труда не составит. Семья, Ян. То самое слабое место.

– Ну ты скотина, – с чувством произнес охотник спустя миг безмолвия. – Послушай; я ведь тоже кое-что понимаю. Ваша Конгрегация, вообще говоря, такая же полулегальная штука; а с точки зрения пап, сколько б их там сейчас ни расплодилось – вовсе нелегальная. В Германии за вами и закон, и власть, и сила, и императорская помощь, но это здесь. Сейчас Император вообще с собственной знатью на ножах. Тем паче, что Империя есть, а Императора нет… да не кривись. Это факт. Он избран курфюрстами, но не коронован понтификом, а стало быть, Императором является только наполовину. Не думаю, что его властные замашки курия будет долго терпеть, а он долго вознамерился в таком состоянии пребывать. Я охотник, но не тупица. Кое-что понимаю. Грядет война. А значит, у вас там, наверху, ваши вышестоящие составляют какие-то планы, корпят над выдумыванием всяческих козней для папских сторонников; но ведь я не прошу тебя выложить мне все это вот так, просто? Может, ты и выложил бы, увидев во мне союзника, будь ты повыше должностью и повольней в действиях. И от моего желания тоже мало что зависит; такие решения в одиночку не принимаются. Сам должен понимать.

– Ведь я говорил – все зависит от того, как спрашивать…

– Я до сих пор не послал тебя куда подальше лишь потому, что мы заперты здесь, – оборвал его Ван Ален. – Лишь потому, что не могу просто встать и уйти.

– Ты послал меня, – возразил Курт. – Но теперь не отметаешь сходу попытки контакта, а готов их обсуждать.

– Угрозы мой семье я не стал бы называть «попыткой контакта».

– Брось, неужто я переоценил твою сообразительность? – отмахнулся он. – Закончится метель – и ты исчезнешь, рванешь прямиком к братцу, скажешь ему, что он в розыске, и надо сваливать; думаю, вам такое не впервой. И когда я путем перебора выйду на его университет, его уж и след простынет.

– А если меня убьют здесь – ты вычислишь брата и явишься к нему как мой приятель, которому я перед смертью завещал связаться с ним. Пара вздохов о моей безвременной кончине, несколько дружеских похлопываний по плечу – и он проболтается.