Природная магия. Части I-IV

Мне нередко задавали вопрос: «Как стать настоящей ведьмой?» И это беспокоит меня. Традиции, опирающиеся на цепь инициаций (например, последователей Гарднера и Александера), иногда представляют как более «легитимные» благодаря более тесной связи с учением Гарднера, а вот так называемое «бабушкино наследие» многие связывают с ошибочными выводами Мюррей и считают шарлатанством. Тем не менее принимать ограниченную точку зрения тех наследников Гарднера, которые считают «настоящими ведьмами» лишь тех, кто придерживается именно их традиции Викки, означает делать вид, что во всем мире никогда не было никаких ведьм, или близоруко ограничиваться лишь Европой. Опять-таки, все это можно считать чисто терминологическими разногласиями. Для некоторых слово «викканин» значит вовсе не то же самое, что слово «ведьма», но эти определения все еще слишком туманны, и их уточнение может потребовать нескольких десятилетий работы. Я ничего не имею против того, чтобы быть ведьмой, но пока не рассматриваю себя как викканку, хотя и пользуюсь этими словами как синонимами.

Возможно, ситуация запуталась еще больше из-за того, что нет никакого «бабушкиного наследия», а есть недопонимание тех людей, которые пишут о викканах, работающих в ковенах. По своему опыту я знаю, что существуют два вида «бабушкиного наследия»: во-первых, то народное искусство, которым бабушка (и/или дедушка) занимается, не обращая внимания на религиозные обычаи страны, а во-вторых, занятия бабушек и дедушек Ремеслом, но с учетом ограничений, накладываемых религией. Большая часть элементов зеленой традиции Ремесла пережила две тысячи лет гонений со стороны христианства, поскольку была интегрирована в господствующую религию или игнорировалась ею. Магическая работа осуществлялась бесплатно, гражданское законодательство задействовано не было, обмен дарами происходил по бартерной системе, без участия налогообложения и бюрократии.

Если говорить об истории моей собственной семьи, то бабушка моей матери была известной травницей в своем районе. С ней советовались даже тогда, когда около пациента были врачи, потому что знали: своими травными зельями она может вылечить самого безнадежного больного. Плату она получала в виде цыплят, фруктов, а также выполнения различных работ в ее доме и саду. Зачастую ей просто говорили слова благодарности. К прабабушке обращались за амулетами, исцелением, «силой» и советом, но никто не называл ее ведьмой, и она комфортно себя чувствовала в рамках народных традиций католической церкви в Бразилии. В ее случае речь не шла об элементах афро-бразильской магии макумба (бразильская разновидность сантерии) – она опиралась на свои кельтско-иберийские корни, поскольку предки ее были из Португалии и Галисии (область на северо-западе Испании). Неудивительно, что работы, посвященные кельтскому ведьмовству, имеют для меня очень большое значение, но в сферу моих интересов входит и дравидская традиция. Моя мать также обращалась к дравидскому Шиве. Поскольку он обладает чертами учителя и целителя, она подарила своему брату маленькую статуэтку Шивы, когда тот поступил в медицинскую школу.

Некоренное население Соединенных Штатов по большей части утратило свои языческие корни просто потому, что не сталкивалось с ними на протяжении двух веков. Это особенно справедливо в отношении потомков европейцев. Религиозная культура христианской Америки довольно блеклая по сравнению с христианской Европой. Сколько людей в Америке понимают значение танца Моррис, прыжков через костер, хороводов вокруг Майского дерева, Зеленого человека, Парада дураков и любых других языческих традиций, которые до сих пор существуют в Европе и на Британских островах в рамках христианской традиции или наряду с ней? У американцев европейского происхождения нет стоячих камней (как в Эвбери или Стоунхедже), нет нескольких тысячелетий дохристианской европейской истории, мифологии и ландшафтов, нет пещер древних предков, могильных холмов и артефактов, которые могли бы оказать влияние на американские религиозные практики.

Расстояние, отделяющее американских ведьм от их европейского наследия, заставляет меня испытывать чувство утраты, потому что, даже если человек читает об этих вещах и изучает их, культура все равно не становится «живой». В Ремесле привлекает то, что самовыражение в нем основано на личном опыте и чувствах практикующего. Например, замечательно изучать кельтский язык (любое знание приносит удовольствие), но есть разница между изучением кельтского и жизнью в кельтском Уэльсе.