Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана

Фабрицио Бенедетти, невролог из Университета Турина, экспериментировал с плацебо на протяжении двадцати лет. Он выяснил, что с помощью плацебо можно не только облегчить боль, но и помочь пациентам справиться с заболеваниями желудка, депрессией и даже с болезнью Паркинсона (последнее удалось, когда Бенедетти сказал пациенту, что в его мозг имплантировали специальный электронный модуль, который снижает симптомы болезни; такая ложь часто срабатывает, но, к сожалению, имеет кратковременный эффект). Ученый установил: чем сильнее человек верит в действенность лечения, тем сильнее активизируются биохимические процессы в его организме. По словам Бенедетти, плацебо — внутренняя система здравоохранения человека. Когда вы видите дым и слышите пожарную тревогу, уровень адреналина в крови повышается, сердце начинает биться чаще — это готовит вас к быстрой эвакуации из опасной зоны. То же самое происходит, когда вы принимаете лекарство-плацебо, — мозг настраивается на то, что в организме произойдут изменения, и действительно, запускаются восстановительные процессы.

Но эффект плацебо не всесилен. В частности, нет никаких доказательств, что он может остановить развитие раковой опухоли.

Получается, что плацебо работает только при снижении боли и при некоторых других заболеваниях, таких как депрессия, например. То есть когда мы готовы к улучшению самочувствия, наш организм становится склонным к положительным изменениям, пусть даже наша готовность вытекает из лжи.

Сегодня фармацевтическая индустрия во многом полагается на эффект плацебо, и в особенности на исследования Бенедетти и других ученых, его коллег. Возможно, эффект плацебо послужит прекрасной основой для значительного расширения границ современной медицины. Но ложь, ограниченная сознанием только одного человека, не имеет шансов. Чтобы плацебо выполнило свое предназначение, в него должны поверить многие.

Семя Новой науки: Франклин против Месмера

Двадцать второго мая 1784 года выдающиеся мыслители Франции собрались в цветущем саду американского посольства в северной части Парижа. Они пришли, чтобы увидеть то, что обыкновенный человек мог бы принять за какой-то странный обряд инициации или, что еще хуже, за дешевое шоу. На глазах у почтенной публики мужчина средних лет водил от дерева к дереву двенадцатилетнего мальчика, лицо которого закрывала повязка. Каждый раз, когда они подходили к дереву, мальчик прикасался к стволу и стоял так минуты две. Возле первого дерева мальчика затрясло, он начал кашлять и обильно потеть, в уголках его рта выступила пена. Возле второго ребенок пожаловался на сильное головокружение. У третьего дерева странные симптомы только усилились, и мальчик со стоном повалился на землю. Мужчина перенес его на залитую светом лужайку. Ребенка продолжало сильно трясти. Внезапно тряска прекратилась, мальчик встал, отряхнулся, повернулся к публике и заявил… что его болезнь прошла. Собравшиеся джентльмены, однако, не стали аплодировать. Только пара человек записали что-то в свои книжки. Среди них был и сам посол — Бенджамин Франклин.

Эта сцена не была ни обрядом, ни представлением — это был своего рода тест, хотя человека, идеи которого проверялись, среди собравшихся в тот день не было. Более того, первооткрывателя «животного магнетизма» даже не поставили в известность о проверке его теории.

Если бы не месмеризм (что, собственно, и означает «животный магнетизм»), увековечивший Франса Антона Месмера, этого худощавого человека запомнили бы как болтуна, обманщика или шоумена, как сказали бы сегодня. Но сам Месмер, немец по происхождению, считал себя великим ученым. Когда он был еще молодым врачом в Университете Виенны, его заинтересовала идея о применении открытий Ньютона в медицине. Месмеру захотелось доказать, что человеческие тела находятся в гармонии с телами небесными. Чтобы обнаружить и зафиксировать наличие поля у человека, он мог часами водить над телом пациента магнитом. Пациенты (преимущественно женского пола) говорили, что, когда Месмер делает так, во всем теле ощущается прилив энергии, некоторые даже начинали биться в конвульсиях, по их словам, поддаваясь неожиданному приливу сил.

Вскоре Месмер заметил, что может добиться точно такого же эффекта, просто проводя рукой рядом с телом пациента. Это открытие стало для него упавшим с дерева яблоком. Он пришел к выводу, что открыл новую форму магнетизма, присущую всем живым телам, — форму, напрямую связанную с космосом, всепроникающую и окружающую нас повсюду.