Прирожденный ангел (ЛП)

Мэдди наклонилась вперед на диване и обняла колени руками, ее ум ревел мыслями о Томе и Джекса, и принятии Закона о Бессмертных.

Город Ангела никогда не будет прежним. Силы были введены в игру, о которой она, возможно, даже не думала год назад. Она хотела изменить Ангелов, но она никогда не мечтала, что это будет так. Это вредило Джексу, Крис, Хлое. Джексу. Джексу, у кого теперь снова были крылья. И теперь он не сможет их использовать.

Джекс. Дрожь ужасной вины прошла по ней, когда она поняла то, что только что произошло между ней и Томом. Ее собственные крутящиеся, перемещающиеся чувства лились каскадом в ней.

Мэдди встала и подошла к окну, глядя на сверкающий Город Ангелов далеко внизу. Постоянный дождь начал колотить по улицам, и яркий свет гламурной площади Ангелов размазался сквозь мокрое окно.

Она знала, что Архангелы и Совет не будут сидеть, сложа руки. У них было слишком много чего терять.

Мэдди знала, что Бессмертные просто так не сдадутся.

Глава 34

Следующее утро было ярким и невероятно ясным, только пучок ярко-белого облака в небе. Дождь быстро вымыл улицы Города Ангелов, чистые и новые, и убрал грязный воздух, покидая город, чувствующий себя новым. Мэдди проснулась в своей старой постели в доме Дяди Кевина, смотря в окно. Она заснула прежде, чем закрыть жалюзи, и была приветствована знаком Город Ангелов, с которым раньше встречала каждое утро.

Вылезая из кровати, Мэдди проверила свой телефон: там не было никаких вестей от Джекса. Они не общались уже два дня, после того, как он ушел из закусочной после ее несанкционированного спасения. Она поняла с болью, что это было самое долгое время, когда они не разговаривали с того момента, как они встретились.

Мэдди оставалась внизу все утро, свернувшись на диване в старой трикотажной рубашке, она пила чай и смотрела события по новому телевизору Кевина. Это отвлекало от Джекса. И Тома. Не было никакого официального ответа от NAS о подписании Закона о Бессмертных, что казалось странными. Мир был на краю, ожидая ответа от Ангелов. Сети все еще показывали спасение Мэдди, было много интервью с Лорен, девушкой, жизнь которой Мэдди спасла.

— Она настоящий герой, — сказала Лорен, слезы были в ее глазах. — Она могла бы позволить мне умереть, как и любой другой Ангел, но она не сделал этого.

Кадры показали репортера, стоящего через улицу от дома Дяди Кевина. Если бы Мэдди открыла занавески, то она бы увидела себя на изображение.

Репортер говорил.

— И 'герой' Мэдди Годрайт, все еще молчит, сегодня, через два дня после ее электризующего спасения ее Подзащитного, миллиардера Джеффри Розенберг, и ее неофициального спасенного Лорен Доннелл.

Видеозапись показала Мэдди, в темных очках, заезжающей на Ауди в гараж ее дома. Тысяча лампочек вспыхивали, когда она медленно ехала вперед.

Репортер стоящий рядом с домом дяди Кевина продолжил.

— Источники говорят, что она держится близко к друзьям и родственникам в это трудное время, и нам всем интересно, что же будет дальше.

Вдруг, кадры неловко отрезали репортера и вернулись обратно в студию.

На ANN ведущий со снежной бородой в студии казался неподготовленным к такому развитию. Он перетасовал бумаги перед ним и посмотрел в камеру.

— У нас, гм, есть сообщение, что Ангелы будут делать ответное заявление о запрете президентом Линденом всех действий Ангелов. В беспрецедентном шаге Совет самостоятельно, как говорят, озвучит заявление. Это были сорок лет, с тех пор как Совет Двенадцати делал что-либо общественное за исключением их ежегодного одобрения кандидатов в Хранители или очень случайных появлений. И за прошлые двадцать лет, они исчезли из общественного внимания почти полностью. И, да, мне говорят, что у нас прямой эфир прямо сейчас через NAS.

Картина на экране переместилась к крупному плану большой часовни, в которой Ангелы были во время видеозаписи Ввода. Темные мраморные ионические колонны бежали по каждой стороне, лучи света падали откуда-то из потолка на совершенный подиум, который был помещен в центр белого мраморного пола. Вместо того чтобы сидеть, к чему общественность привыкла во время просмотра церемонии Ввода, Двенадцать стояли, как будто представляли объединенный фронт. Их золотые одежды почти казались соединенными в единое пылающее целое.

На экране в уголке было написано: ПРЯМОЙ ЭФИР — Совет двенадцати. Часовня.

Ведущий назад в студии прошептал, — Кажется, что Совет находится в новой часовне. И это похоже, что Габриэль идет к трибуне. Давайте послушаем, что может быть историческим моментом для людей и Ангелов.

Один Истинный Бессмертный вышел вперед. Это был, конечно, Габриэль. Он казался еще более высоким, более внушительным, чем обычно, когда он шел к трибуне с микрофоном. Бессмертные позади него сомкнули ряды, плечом к плечу, чтобы заполнить место, которое он оставил. Глаза Габриэля и резкие черты лица, обрамленные его известными седыми волосами, пронзили камеру.

Он начал говорить.