Приручение 2. Как подружиться с космодесантником (СИ)

- И младший из белых людей, которого создали и назвали братом, будет, вопреки воле старших, верен ему.

- ТиииБ! Клянусь тебе, там грамматика решает, предлоги и согласование времени. СОЗДАН вопреки воле старших, УЖЕ верен Зо Сахаалу, но БУДЕТ назван братом. А ты – дылда необразованная!

- Ты мне говорил, что матрица уничтожена.

- Нет ничего невозможного, тем более там Фиррентис и Уриэль если вдвоём упрутся. Слушай, хватит, а? Это Торрестус, реально может быть всякое.

- Игнорировать обещанное приближение Зо Сахаала в компании моих младших копий я в любом случае не могу. Я тут за силовые операции отвечаю.

- Пока мы не планируем с ним воевать.

- Но план «Б» подготовить надо.

- Это да. Он, небось, за это время еще краше стал…

- Может и не стал, - нехотя ответил я. – Я старался избегать. Когда еще был им.

- Извини.

Я хмыкнул и мягко ткнул его кулаком в плечо. Дэнни вернул мне жест, и мы заговорили о более практических вопросах.

Но когда я оказался один в своей каюте, мои размышления вернулись к Зо Сахаалу, вернее к тем несчастным, чью судьбу я должен был принять первым. Я не мог винить Рала в пособничестве этому гнусному делу, в конце концов, это действительно было платой за мою жизнь. Но предопределенная судьба тех, кого я мог бы с полным правом называть братьями, вызывала в моей душе горечь и ярость. Обреченные на покорность изначально, не имевшие шанса осознать ужас содеянного с ними, послушные воле недостойного мутанта. Наследники Легиона Повелителей Ночи. Те, кем я мог бы оказаться, если бы Рал не счел, что ломать меня уже поздно. Меня спасло лишь промедление, самоуверенная слепота проклятого кхорнита. Ничто иное не помешало бы человеку скомкать мой разум и швырнуть к ногам Зо Сахаала. Ни один смертный не должен иметь такой власти над Легионером. Ни один смертный не должен жить, обладая такой властью. Зо Сахаал совершил еще одно преступление, позволив жалкому червю копаться в разуме Повелителей Ночи. Смерть будет достойной наградой человеку, долгой агонии в небытии Хаоса заслуживает предатель из Легиона. Я приду за ними.

Дэнни вошел в каюту и укоризненно покачал головой.

- Всё никак, да? Выкинь его из головы, Тиб. Ему не место здесь, без него было лучше.

Я молча смотрел на безрассудного человечка. Брата того, кто искалечил МОИХ братьев. Того, кто будет верен Зо Сахаалу. Уже верен.

- Тиб!

Дэнни ухватил меня за прядь волос у виска.

- Тиб! Будь со мной, пожалуйста. Не уходи, не уступай ему место!

Он всем телом прижался ко мне, привычно запрокидывая голову. Мне понравилось, как беззащитно отрывается в этом движении его горло. Но покорность не искупает предательства.

Он был нежен и призывал к соитию, и я внял его призыву. Но мой темный гнев не отступил под его руками, и его слова не имели обычной силы.

Я могу уверенно сказать: даже тогда я не пожелал ему смерти. Если бы я хотел убить его – он был бы мертв.

Но я пожелал причинить ему боль. И все искусство, унаследованное от Зо Сахаала, было со мной.

Мое помрачение длилось лишь несколько минут, этого было достаточно.

Не думаю, что в его теле осталось много целых костей.

Я обнажил его полностью, лишил и одежды и большей части кожи. Я взял его и растерзал изнутри тоже.

Он не смог бы не кричать, но я помню лишь, что он повторял ровно, почти монотонно: «Тиб, остановись. Не делай этого, Тиб.»

И когда он замолчал, я очнулся, и увидел изломанное тело на полу и кровь повсюду. Но я еще не пришел в себя полностью.

Я оставил его и вызвал медицинскую бригаду, а сам отошел вглубь комнаты, зная, что люди могут испугаться. И когда медик замер на пороге, все же не решаясь войти, я лишь тихо приказал ему выполнить свою работу. Очень быстро появилась медицинская гравиплатформа, и его увезли, оставив дверь распахнутой. Я закрыл ее и сел на край кровати.

Только тогда я понял, что скользкое от крови тело, сминавшееся в моих руках, было - Дэнни. И мир исчез. Я упал во тьму внутри себя, и она обрушилась на меня и вонзила стальные когти в мой разум и в мою душу.

Я знал, что Даний будет жить, и знал так же, что Дэнни уже умер. Он говорил: «Я – Лем, которого не ломали», говорил, что его тело не помнит страха и боли. Теперь – помнит. Он бежал от Повелителя Ночи, но я настиг его. Теперь и на веки мне не прикоснутся к нему ни в спарринге, ни на ложе, он будет ненавидеть самою мысль о том, что я могу оказаться рядом. Он узнал теперь, как наивно было его доверие. Отныне и навеки – взгляд, полный ужаса и отвращения. Он не боялся быть рядом со мною, когда я чувствовал тьму в себе. Теперь и навеки я наедине со своею тьмой.