Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе

Потребности в объединении с объектом и тревога отделения от него проявляются во многих других патологических состояниях, затрудняя проработку скорби или даже иногда делая ее невозможной, как это бывает при определенных перверсиях, психотических состояниях и аутизме. Например, негативную терапевтическую реакцию в психоаналитическом процессе тоже можно рассматривать как тенденцию смешения субъекта и объекта.

Ступени, ведущие к интеграции психической жизни и открытию чувства идентичности, также требуют проработки скорби, которая относится не только к объекту, но и к тем частям самости, которые остаются привязанными к объекту, как указывал Гринберг (Grinberg, 1964), поскольку каждая утрата объекта и каждое изменение воспринимается бессознательным как утрата собственных частей, связанных с объектом. Вот почему длительный и болезненный процесс скорби (горевания) необходим для постепенного восстановления характерных аспектов Эго, составляющих идентичность. На мой взгляд, работа созидания столь же длительная и болезненная, поскольку включает проработку скорби, направленную на открытие собственной оригинальности – то есть аспектов, формирующих идентичность, остающуюся смешанной с ранними объектами, с которыми никогда невозможно полностью дифференцироваться.

Потери и приобретения

В основе проработки сепарационной тревоги лежит диалектика нарциссизма и объектных отношений.

Фрейд указывал на это в работе «Подавление, симптомы и тревога» (1926d), в которой впервые были разграничены два фундаментальных уровня тревоги. Речь идет о сепарационной тревоге, которая проявляется на прегенитальных стадиях развития и коррелирует с отношениями между двумя людьми, когда объектом является главным образом мать, и кастрационной тревоге, согласующейся с триангулярными отношениями, характерными для эдипова комплекса. Такое резкое противопоставление представляется чрезмерным упрощением и требует некоторой модификации. Большинство теперешних аналитиков считают, что дуальных отношений как таковых не существует и что третье лицо (отец) присутствует с самого начала, даже если это присутствие ограничено фантазиями матери. В отношении кастрационной тревоги я считаю важным заметить, что Фрейд, представляя свои новые взгляды на происхождение тревоги, разделял кастрацию и сепарацию. Во избежание употребления термина «кастрация» по отношению к утрате материнской груди, фекалий или сепарации рождения, как это делали некоторые аналитики, Фрейд еще тогда ясно заявил, что термин «кастрация» следует использовать для определения утраты пениса:

«Признавая все эти корни комплекса, тем не менее, предлагаю ограничить употребление термина “комплекс кастрации” возбуждениями и последствиями, связанными с утратой пениса» (1909b; note added in 1923).

Полагаю, что две контрастирующие сущности нарциссизма и объектных отношений соответствуют двум уровням тревоги – сепарационной и кастрационной, – выделенным Фрейдом. Если считать это альтернативами, тогда одной из целей интерпретации является предоставление анализанду возможности осознания того, к каким неизменным потерям и приобретениям его приводит нарциссическая тенденция и что он теряет и получает при противоположной, то есть объектной, направленности. Признание Эго и объекта является условием проработки ряда нарциссических защит, направленных против двух противоположных целей: в одном случае это «не-восприятие» и отрицание дифференциации (нарциссическая альтернатива), в другом – «не-открытие» объекта (объектная альтернатива).