Приручение пламени

Узкая покрытая квадратными бетонными плитками тропинка, бегущая к вершине холма, где установлена уходящая в небо гранитная стела. Ее серая поверхность покрыта тонкими золотистыми полосками выбитых в камне имен, над которыми крупными буквами выведено: «Героям Наймара. Мы помним о вас». Взгляд, пролетев по строчкам, выхватывает знакомое имя: штат-генерал Андре Роханцев.

– Ну, привет, старый друг.

Сергей, опираясь на трость, опустился на одно колено и возложил к стеле небольшой венок, поднялся, несколько минут постоял так молча, склонив голову, затем с легким вздохом выложенный темно-серым мрамором бордюр, охватывающий памятник широкой дугой. Небольшая серебристая стопка из нержавейки с легким звоном стала на отполированную поверхность и в нее из карманной фляжки плеснулась темная жидкость ароматного наргорского коньяка. Ратный поднял стопку, поболтал ее, разгоняя коньяк по стенкам, и тоненькой струйкой вылил его к основанию памятника.

– Давай за встречу, дружище. Теперь мне.

Он вновь наполнил бокал, на этот раз до краев, и залпом опустошил его, затем долго молчал, смотря то на расстилающийся внизу город, то в сторону горы, где, словно поломанные зубы неведомого чудища виднелись, превращённые в музей, развалины старой крепости.

– Андре, надеюсь, ты просишь меня, что я так долго не приходил, – наконец произнес он. – Дела все дела, сплошная суета. Кстати, не поверишь, но о твоей гибели я узнал лишь через два года. Представляешь. Они не хотели меня волновать, понимаешь, не хотели расстраивать. – Он коротко хохотнул. – Работал все эти годы как проклятый.

Взгляд Сергея вновь остановился на городе.

– Все не зря было, дружище, все не зря, – пробормотал он, проталкивая комок в горле, глотком прямо из фляжки. – Смотри, каким красивым стал город. А сколько там детей. А ведь они бы не родились, если бы не ты со своими ребятами. Как всегда, стоял до конца, да…

Он опустил голову, а налетевший ветер взъерошил его седые волосы своей невесомой дланью, словно утешая. Сергей еще раз приложился к фляге, чувствуя, как алкоголь, разливаясь внутри ласковым теплом, постепенно глушит боль в сердце.

– А знаешь, Андре, у меня ведь сын и мы с Тей назвали его в твою честь. Только не спрашивай как, сам не знаю…. Я ведь родился не здесь, дружище, а там, – он кивнул головой в небесную высь. – У далекой звезды по имени Солнце. Мы похоже только внешне, а внутри абсолютно разные, даже сердце у меня немного не там, где у вас, ребер меньше.… По идее, мы никак не могли иметь детей, у нас разная физиология, генетика и еще хрен знает что. Однако у меня сын…уже птнадцать лет…, – фляжка снова едва слышно булькнула. – Нет, я, конечно, догадываюсь, что тут дела в этих чертовых нанвитах, но до сих пор не понимаю, что и как они сотворили с моей женой. Не понимаю и боюсь. Боюсь, что однажды проснусь, а ни ее, ни Андрюхи, нету, лишь черная липкая жижа… противная, склизкая…Дурацкие сны, знаешь ли, и мысли… в последнее время.

Ратный тяжело вздохнул.

– Ну что тебе еще рассказать, старый друг. Месяц назад не стало Рослава, лег спать и не проснулся. Вот так вот просто…. Да…стареем мы, дружище, стареем. Даже я уже себя не так хорошо чувствую, да и раны по ночам болеть стали. Но, знаешь, Рос все же успел доделать то, что мы задумали, а также оставил после себя кучу учеников. Умные ребята…. У Анта все в порядке, недавно обзавелся внуками, причем аж тремя, представляешь, бегает теперь как молодой. А вот Чаклин тот наоборот, степенным стал, заведует академией. Да, да, той самой, нашей, она сейчас расстроилась, почти маленький город. Заматерел, располнел, в кабину уж точно не влезет. А вот с Нариславым уже года три не видимся, он где-то там, на севере, все что-то испытывает, пытается мне доказать.

Сергей усмехнулся.

– А еще знаешь, что скажу, дружище. Ты, наверное, не поверишь, но теперь вокруг этого мира вращается маленький железный шарик. Он небольшой, всего вот такой, – он развел руками, демонстрируя примерный размер. – Наш первый искусственный спутник. Он почти ничего не умеет, лишь пищит в эфир, как неоперившийся птенец. Но ты же меня знаешь, это всего лишь начало …

Звук шагов и последовавшее за ними короткое вежливое покашливание, заставило его обернуться и вопросительно посмотреть на подошедшего ратнинанта.

– Товарищ Генеральный, тер Эйтан, нам уже пора, самолет ждет, – сказал он.

Ратный бросил взгляд на наручные часы и, кивнув офицеру, поднялся, опираясь на трость. Повернулся, посмотрел на памятник, опустил голову, постоял молча, затем тихим голосом произнес:

– Ну вот и все, Андре, мне пора. Не знаю, приду я еще сюда или нет, или может скоро увидимся в другом месте, в любом случае. Мягкой тебе земли, дружище.

Он резко развернулся и, прихрамывая, направился вслед за офицером к подножью кургана, где его ожидала машина, а на гранитном бордюре так и осталась стоять недопитая фляжка и до половины, на прощанье, наполненная стопка.