Приручи, если сможешь

Дорога закончилась у изящных кованых ворот, гостеприимно распахнутых. Около них в тени "гриба" скучал еще один охранник, проводивший нашу машину ленивым взглядом. Ну да, сигнала опасности не поступало, чего дергаться. Мы проехали на территорию непосредственно виллы. Роскошное трехэтажное здание, белоснежные стены, арки, на втором этаже галерея, на третьем — терраса. Балкончики, украшенные кадками с яркими цветами. Чуть в стороне садовник в комбинезоне и кепке подстригал кусты, около одной из клумб сидела женщина средних лет, аккуратно выбирая сорняки. А неплохо этот Звонников устроился, я смотрю. Рома как раз подъезжал к крыльцу, когда из стеклянных дверей вышел сам хозяин виллы. Высокий, темноволосый, привлекательные черты, только все портил слегка высокомерный и какой-то снисходительный взгляд. Одет бывший дракон, а ныне винодел, был в светлые брюки и белую рубашку с коротким рукавом. Рассматривая его, я вдруг поймала себя на ощущении, будто Звонников кажется мне смутно знакомым. Может, где-то фотографии случайно видела, не знаю.

Рома вышел из машины, я за ним, и мы приблизились к хозяину виллы, с отстраненным любопытством разглядывавшему нас.

— Добрый день, — поздоровался он первым. — С кем имею честь?

— Роман Логинов, — мой напарник протянул ладонь, и Звонников пожал ее. — Моя подруга, Элис Самсонова.

— Здравствуйте, — я тоже вежливо поздоровалась, остановившись рядом с Ромой.

А вот дальше случилось нечто очень странное. Валерий моргнул, в его серых глазах мелькнул слабый проблеск удивления, а потом он переспросил:

— Самсонова? Элис? Вы с Элеонорой Самсоновой родственники?

Внутри все закаменело, челюсти сжались, и пришлось выдыхать с перерывами. Имя резануло, вдребезги разбив спокойствие — несмотря на обретение некоего внутреннего равновесия, это имя я еще не готова была слышать.

— Она моя мать, — выговорила я непослушными губами и каким-то чужим голосом.

Звонников хмыкнул, окинул меня еще одним внимательным взглядом, засунув руки в карманы, и задал следующий неожиданный вопрос:

— Сколько вам лет, Элис?

Озадаченная странными расспросами, я вместо дежурной фразы, что у девушки такое спрашивать неприлично, послушно ответила:

— Двадцать пять. А что такое?

Прищурившиеся глаза Валерия мне не понравились, я внутренне насторожилась, и Рома очень кстати обнял за талию, придвинув к себе.

— Я чувствую в вас родную кровь, — огорошил Звонников, и у меня подкосились колени от внезапной догадки. — Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы моя дочь.

Меня как под дых ударили. Ожидала чего угодно, только не такого прямого заявления. И это значило, что наш таинственный маньяк не мой кровный родственник. С одной стороны, облегчение, все же, не уверена, смогла бы я убить того, кто дал мне жизнь, пусть никогда его раньше и не видела. С другой… Этот папочка тоже как-то не вызывал особой радости. Смотрел он на меня скорее с академическим интересом, чем с отцовской теплотой.

— Не скажу, что приятно познакомиться, — сухо отозвалась я, благодарная Роме за молчаливую поддержку.

А Звонников неожиданно рассмеялся, потом отступил в сторону и распахнул дверь.

— Не стоит обижаться, Элис, — небрежно произнес он, пропуская нас в дом. — Знаете, сколько у меня было женщин? И сколько из них оказались беременными? Я никогда не ставил себе целью обзавестись семьей, упаси боже. Мне и так очень неплохо живется, — добавил Звонников с явным удовольствием, оглянувшись на нас через плечо.

Мы прошли через просторный холл с выложенным черно-белой мраморной плиткой полом, впереди красивым завитком закручивалась лестница на второй этаж. Я хмуро покосилась на спину этого… Падшего, довольного жизнью, и смирила желание показать ему язык. Не сказать, чтобы я питала какие-то надежды на счастливое воссоединение, привыкла уже к мысли, что отца у меня нет. Но все равно, где-то глубоко в душе засел обиженный ребенок, которого лишили обоих родителей.

— Так чем обязан, господа? — ушел со скользкой темы нашего родства Валерий, распахивая очередные двери на втором этаже и выходя на просторную террасу с плетеными креслами и круглым столиком с мозаичной столешницей. — Я уже понял, что вы в курсе, кто я, судя по вашему спутнику, — Звонников остановился около одного из кресел, ухватившись за спинку, и насмешливо прищурился. — Но вроде ни в чем криминальном в последние полтора столетия точно не замешан.

— А первые? — тут же спросил Рома, отодвигая для меня кресло.

Хозяин виллы фыркнул и закатил глаза, тоже заняв место за столом.

— Знаете, что такое юношеский максимализм? — пожал он плечами. — Вот оно и было. Дурень, конечно, что повелся на пафосные сказки в жажде доказать всем и каждому, какой я крутой, но сделанного не воротишь. Выводы сделал, уроки выучил, с положением дел смирился и ищу плюсы в своей нынешней жизни. Что-то еще? — Звонников поднял бровь. — Да, кстати, может, что-нибудь будете? Воду там, сок? — спохватился он и включил гостеприимного хозяина.

И хотя мысль о чем-то холодненьком выглядела заманчиво, я молча покачала головой. Боялась, вода не в то горло в его компании пойдет.