Приручить чудовище

Он почувствовал, что его слова смутили ее. И, правда, если бы только они были одни…

— Ой, моя удочка! — закричала Абигайль.

Алистэр обернулся и увидел, что удочка у девочки сильно согнулась, леска натянулась и почти исчезла под водой.

— Держи ее, Абигайль!

— Что я должна делать? — Ее глаза стали огромными, а щеки совсем побелели.

— Просто крепко держи, не тяни.

Он подбежал к ней и встал рядом. Абигайль уперлась обеими ногами в землю и изо всех силенок попыталась удержать удочку.

— Держи крепче, — проговорил Алистэр. Удочка дергалась и ходила кругами. — Она сама выбьется из сил, твоя рыба. Ты намного больше, сильнее и умнее, чем она. Все, что тебе нужно, — это переждать.

— Может, ей нужно помочь? — спросила миссис Галифакс.

— Она поймала рыбу, — убежденно сказала София. — Она сможет и вытянуть ее, не бойтесь.

— Она сможет, — подтвердил Алистэр. — Она сильная малышка.

Личико Абигайль было предельно сосредоточенным. Удочка теперь дергалась чуть меньше.

— Не позволяй ей провести тебя, — говорил Алистэр. — Иногда какая-нибудь рыбина оказывается чуточку умнее, чем прочее рыбье семейство, и ей удается сорваться, но это потому, что удочку пытаются поднять раньше времени.

Вскоре движение почти прекратилось. Алистэр поймал леску и стал быстро вытягивать из воды сверкающую рыбину.

— О! — выдохнула Абигайль.

Алистэр держал леску, на конце которой билась форель. Это был не самый большой экземпляр, но и не самый маленький.

— Довольно приличная форель. Ты согласна со мной, София?

София серьезно осмотрела улов.

— Она великолепна.

На щеки Абигайль легли легкие розовые тени, и Алистэр понял, что она смущена. Притворившись, что не заметил, он схватил форель и показал девочке, как нужно снять ее с крючка.

Абигайль сосредоточенно следила за его руками, а когда он поместил рыбину в одну из корзин, удовлетворенно кивнула:

— В следующий раз я сделаю это сама. Странное чувство поднялось в груди Алистэра, такое незнакомое, что он не сразу смог опознать его, — гордость. Гордость за эту маленькую упорную девочку.

— Не сомневаюсь в этом, — сказал он.

Миссис Галифакс улыбнулась ему, как если бы он преподнес ей изумрудное ожерелье.

Глава 9

Говорящий Правду повернулся к клетке, в которой уже не было чудовища. Он подошел поближе к прутьям и спросил:

— Кто ты?

С грязной соломы поднялась девушка, и устало сказала:

— Я принцесса Симпатия. Мой отец правит в большом городе на западе. Я жила в хрустальных палатах, носила одежды, затканные золотом и серебром, и каждое мое желание немедленно выполнялось.

Говорящий Правду нахмурился:

— Так почему тогда?..

— Тише! — наклонилась к нему принцесса. — Идет твой хозяин. Он несет птиц и очень рассердится, если застанет нас за разговором.

Воину пришлось вернуться в замок, а девушка осталась в неволе.

Единственное, о чем Хелен мечтала весь день, — это отдых, минута передышки. Абигайль и Джейми, казалось, ничуть не устали от их утренней вылазки. Более того, они фактически вынудили мисс Манро и мисс Макдоналд отправиться на поиски барсучьих нор.

Хелен, зевая, поднялась с подносом по лестнице в логово сэра Алистэра. Она не видела его после завтрака. Он заперся в башне, и она просто изнывала от нетерпения. Что он имел в виду, целуя ее? Просто играл с ней? Вопросы одолевали Хелен все утро, пока она не дошла до крайности. Она решила добиться ответов.

Вот почему она несла сейчас поднос с чаем и булочками.

Дверь в кабинет была чуть приоткрыта, и Хелен не стала стучать, а просто толкнула ее и вошла. Сэр Алистэр сидел на обычном месте, не замечая ее присутствия. Хелен стояла и смотрела на него: он что-то рисовал, склонившись над листом бумаги, но не это привлекло ее внимание.

Он рисовал искалеченной правой рукой.

Он держал карандаш между большим и двумя средними пальцами, и его рука напоминала рыболовный крючок. Хелен невольно попыталась сложить руку так же, а он продолжал делать мелкие точные движения. Очевидно, он привык рисовать этой рукой. Хелен подумала о том, каково это — вернуться из колоний калекой и заново учиться рисовать. И писать. Чувствовал ли он себя униженным оттого, что осваивал искусство, доступное каждому школьнику? Не был ли подавлен?

Ну конечно, да. Она чуть улыбнулась. Теперь она кое-что знала о сэре Алистэре. Наверняка он не один раз бросал карандаши, рвал бумагу, злился на себя и упрямо пробовал снова и снова, пока не научился рисовать заново. Он должен был так делать, потому что она видела результат его трудов.