Приручить ёжика (СИ)

Я только хмыкнула. Серьезный ресурс? Отвечать хаму не хотелось: светило солнышко, а Яшка завел «беседа по душам» с забредшим во двор котом. Оба клокотали и завывали, выгнувшись дугами. Яшка победил, его хриплые стоны навели ужас на территориального конкурента и тот позорно отступил. Про что писать в следующей части? Я лениво пробежалась глазами по последним комментариям:

>устал я от трэша. А ваш кот прекрасен, девушка, как вы смотрите на свидание с одиноким рейнджером с третьего курса экономики?

>эй, ты! кого кадришь?умереть хочешь, обреченный рейнджер?

>а что такого? что-то против имеешь?

>вообще-то да. алина, где ты? нам нужно поговорить!

С замиранием сердца я прочитала ник под комментарием. Слепой_лох. Я рассказывала Андрею про Яшку?! Ох, да. Про то, как мама подобрала его в новогоднюю ночь, точно рассказывала. Но откуда он мог знать, что я в «ять» влезу'? Или просто все подряд просматривал, надеясь на то, что я не смогу' остаться в стороне? А может, это Кира, предательница?

>нет, еж, это не я. но я не удивляюсь, андрей все время сидит на сайте, у них с кутихиной холивар на почве честности в журналистике, ну поинтересуйся! все же следят! это топ-новость!

Я с замиранием сердца открыла Кутихинскую «Когда природа отдыхает...» и просмотрела всю ленту коммов. Да, холивар был налицо. А толку? Народ только еще больше возбудился. Если бы Андрей не встрял в обсуждение, все давно бы забыли. Но он не писал лично обо мне, он писал о честности, о принципах невовлечения в материал, способах подачи информации и манипуляциях с сознанием читателя. «Слово - мощное орудие, если знать, чем его зарядить и куда целиться. Надежда, вы не журналист в моем понимании. Вы паразит, использующий слово как инструмент личного восхождения». Да, хорошо сказано, но мне от этого только ху'же. И как его не забанили еще? Я просмотрела все коммы. Нет, вряд ли забанят, все у него там гневно, но относительно вежливо, интеллигентно, а еще говорил, мысли свои выражать не умеет.

А это кто еще? По двору на нас с Яшкой шел отец Андрея. С ведром. С ведром краски. Большим таким, литров на двадцать. Знаю эту марку. Нам с мамой в строительном супермаркете денег обычно хватает, только чтобы к такой издалека любоваться.

— Вот, — Дмитрий Ильич поставил ведро передо мной и слегка оторопевшим котом. — Это вам... к чаю... то есть к ремонту.

зо

зо

— Вот, — Дмитрий Ильич поставил ведро передо мной и слегка оторопевшим котом. — Это вам... к чаю... то есть к ремонту.

— Смешно, — выдавила я, оценив шутку. — Но... чего вдруг?

— Я же должен... как-то загладить.

— А вы лично в чем-то перед нами виноваты?

— Виноват, — Минаков-старший почесал в затылке. — Сына не так воспитал.

— А-а-а-а... — протянула я. — Ну разве что в этом. Не уверена, что мама ваше «к чаю» примет.

— Постараюсь ее уговорить, — буркнул Дмитрий Ильич. — А что это ваш кот так странно на меня... смотрит?

— Ну... понимаете, он вообще к мужчинам не очень хорошо относится. Привык быть единственным самцом в доме... так получилось.

— Понятно, — Минаков посмотрел на Яшку совсем уж... оценивающе, как на потенциального соперника.

Мне это не понравилось. Или понравилось?

— Ладно, — сказал Дмитрий Ильич. — Пойду перекрестясь.

— Удачи, — пожелала я. И пробормотала, усаживаясь поудобнее: — Жаль, попкорна нет. Интересно, что из этого выйдет.

Вышло нормально. Дом наш Минаков покинул нескоро, явно в приподнятом настроении, без ведра, улыбаясь, даже отсалютовал мне издалека, пока я по телефону договаривалась с Кирой о ее визите. Кира юлила и явно что-то недоговаривала, зато расспрашивала меня о Яшке, дескать, судя по рассказику, очень милый котик.

— Не обольщайся, — сообщила я ей. — В биографиях всегда так: просто золото, а не знаменитость, а потом выясняется, что дети на стороне имеются, и вообще, тиран типичный.

Про Яшку можно было сказать и первое, и второе. Я поднималась на свой этаж, таща кота за собой, и вдруг поняла, что сейчас не выдержу и разревусь. Села на лестнице, похрипела в рукав - ничего, отпустило, накатило просто, не всегда получалось... сдерживаться, да и уединиться, чтобы прорыдаться, было негде. Яшка прошел вперед, вернулся со ступеньки выше, сочувственно вонзил мне одну' лапу в колено, что было у него равносильно похлопыванию по плечу: понимаю, жизнь она такая.

Краска стояла у дверей, внутри, а не снаружи. Мама выглянула, напустила на себя озабоченный вид и исчезла в кухне.