Приручить королевича (СИ)

Наконец-то ровно в полдень все приготовления были завершены, и на площадь впустили восторженных зрителей, чинно разместившихся по периметру. К алтарю подошли главные (после новобрачных) действующие лица церемонии — его величество Твердивер Благодан и главный чародей королевства Чуролют Тугохвал, которые должны были соединить «любящую» пару по законам божественным и людским. Оба при официальных регалиях и в самых роскошных нарядах, соответствующих торжественности момента.

Варя к тому времени успела проехаться на колеснице вокруг площади, приветствуя горожан — махая ручкой и мило улыбаясь. Сто раз вспотела под тугим корсетом, измучилась от невозможности почесаться там, где хотелось (а хотелось от нервного напряжения везде, будто блохи завелись!), и дважды уронила высокую диадему, которую плохо держали шпильки в ее сделавшихся от завивки еще более коротких локонах. Прочие барышни и дамы подобные украшения втыкали в прически-башни или подпирали свернутыми в бараньи бублики косами, а Варя такого богатства к свадьбе отрастить не успела, за что теперь отчаянно краснела, ровняясь тоном щек с клюквенной мастью кудряшек.

Хорошо хоть туфли не натирали.

Под уговоры Мстислады не волноваться, невеста, коротая время на балконе ратуши, выпила две кружки травяного успокаивающего чая и одну кружку сидра, четыре раза сбегала в уборную (благо в здании их было достаточно — всё-таки испокон веков здесь проводились многолюдные собрания, так что условия были предусмотрены соответствующие). Еще она умудрилась поссориться с пару раз подбегавшим свериться о ее самочувствии Радмилом. Нахамила Чуролюту. Поплакала, размазав макияж. Поправила макияж и освежилась, отконвоированная горничными княжны в малую купальню при кабинете лорда-мэра. Там и заперлась до полудня, чтобы отдышаться — пока не позвали идти к алтарю.

От нее даже Финик устал — сперва ходил следом и заглядывал в глаза, потом смылся в известном направлении, ведомый дуновениями вкусных запахов.

Под звон колоколов на часовой башне ратуши Варвара вышла (на самом деле ее почти вытолкнули силой) на центральное крыльцо с высокими ступенями. До алтаря ей предстояло пройти через всю площадь, под гром музыки, бравое пение военного хора и рукоплескания публики. За нею с изяществом последовали незамужние фрейлины во главе с Мстисладой, призванные нести за невестой шлейф накидки — пятнадцать высокородных барышень, и на всех хватило длинного полотна, затканного вышивкой и сверкающими стразиками.

В этот момент все мучившие ее сомнения разом отступили, в голове образовалась пустота, в которой гулко, как колокола, билась лишь одна мысль: надо пройти мимо торта и не опрокинуть его. И не важно, что путь обозначала ковровая дорожка, достаточно широкая и абсолютно свободная, главное — торт возвышался в опасной близости. А у Вари было ужасное предчувствие — и широкая юбка, на подол которой легко было наступить, оступиться, грохнуться, свалить, сломать, размазать крем, всё испортить…

Но нет. Мучаясь навязчивым кошмаром великого позора, она не сразу заметила, что опасность в виде торта благополучно осталась позади.

Варя вздохнула с невероятным облегчением. Теперь она смело могла посмотреть вперед — и пойти навстречу своей судьбе!..

Всё настроение испортил бледный в зелень Лучедар Злат. Из-за торта ей было не видно, что одновременно с ней, вышедшей из ратуши, из королевской резиденции выпнули наследного принца, и тот обреченно брел к алтарю с другой стороны. И тут Варя обнаружила несправедливость! Жениху-то надо было проделать путь втрое короче, чем ей. Да еще без шлейфа.

Когда оба встали перед алтарем, Варя едва сдержалась, так хотелось ну хоть бы на ногу ему наступить. Впрочем, вид у принца был настолько виноватый и несчастный, что вскоре ее злость испарилась.

Стараясь не слишком заметно вертеть головой по сторонам, Варя поискала глазами Радмила. Паж прятался поблизости, в тени цветочной арки, и вид имел злой и обиженный. Впрочем, он нашел в себе великодушие и, поймав взгляд невесты, обнадеживающе ей кивнул, тряхнув пером на своем неизменном берете, на сей раз белоснежного бархата, в тон всего пажеского костюма — в свою очередь выбранного в цвет наряда блистательного принца.

Чуролют и Твердивер начали церемонию с полагающихся славословий во имя Великой Матери, затем на два голоса перешли к непомерно длинному благословению собравшимся гостям, прося всех быть свидетелями знаменательного события — и так далее, и тому подобное. Собственно к брачному обряду подобрались ровно через час — Варя засекла, косясь на башенные часы.

Однако когда подошло-таки время жениху и невесте обменяться клятвами верности и отпить по глотку вина из священной чаши, похититель так и не явился.

— Прошу любого, кто желает выступить против сего союза, выйти вперед, не таясь! — провозгласил Твердивер. — Говорите ваше слово сейчас — или же молчите всю оставшуюся жизнь!

Над площадью воцарилась полнейшая тишина. Подданные затаились, стараясь не кашлянуть и не чихнуть, благостно ожидая начала свадебного пира.