Приручить королевича (СИ)

По ее слегка мокрому виду легко было понять, что лимонная блондинка только-только закончила плескаться в купальне. Платье застегнула кое-как, даже волосы не полностью высушила, спеша присоединиться к обществу. Возможно, собиралась высказать Яснолике всё, что думает о ее методах лечения похмелья. Но увидев накрытый стол, великодушно простила подругу.

Усевшись по другую сторону от Вари, Чаруша немедленно повисла у той на плече и завладела ее ушами, не вникая, почему гостья утирает слезы и глотает воздух ртом.

— Так ты и есть законная невеста Снежика? Краса только о тебе и болтает, всё лето жужжит и жужжит, спасу нет! «Варенька то, Варенька это!» — тьфу! Ей про тебя и Зорька, и Мстислада докладываются, да еще тетка Буря жалуется в длиннющих письмах. Как же я тебе завидую! Быть признанной парой любимого человека — это такое счастье!..

Она частила, не делая пауз, не предполагая, что слушательница захочет ответить на вопросы. Правда, Варе и сказать-то было нечего.

— Ты кушай-кушай, — шепнула на другое ухо Краса, подставляя тарелки с угощением поближе. — Иначе зелье слишком резко подействует. А я надеюсь с тобой ночь провести до рассвета.

Варя опять поперхнулась, закашлялась…

Чаруша за считанные минуты выдала немало занятных сведений. Злополучное зелье откровенности еще не начало действовать, потому Варя честно молчала, сопела, елозила на стуле, жевала и слушала, примечая и на ус наматывая. Жаль только, через короткое время блондинка пошла в своих жалобах по второму, по третьему кругу, мало что добавляя к уже выболтанному. А отлипать не собиралась, совсем оглушила.

— …Радмилка ведь что? Да пустое место! Бездарность, магии ни крупинки. Зато самомнение до небес! Злат заслуживает лучшей пары. Но идиот слепой, раз всю жизнь позволяет крутить собой. А я ведь тоже с малых лет его люблю! Уж поди сильнее, чем Милка! Вот просто жить не могу! Сколько ни живу, всё мучаюсь. И ведь выпала же доля — родная кровь меня так подло предала — обскакала, увела! А ведь я даже по возрасту больше гожусь — я-то на год Злата младше, а Милка наоборот его старше. А оба на меня смотрят свысока, будто на дитя неразумное — обидно!.. Радмилка-то мне ближе всех, а такой удар в спину… Дедуля Чур у нас общий, брат нашего деда по матери, а между собой мы двоюродные. Но Милке от дедовского дара ни капельки не досталось, всё в меня ушло. А мне что за радость, ты скажи, а? Ну, умею колдовать, и что? Ну, обернулась я чудищем, а толку? Позвало меня сердце — бегу через страны к ненаглядному, мечтаю, чтобы он меня от драконьего обличья спас расколдовывающим поцелуем. А как в себя приду — сворачиваю к Синегорью, чтобы, значит, у Снежика помощи попросить, так как чую, что самой обернуться назад человеком не смогу… А что они?

Она требовательно встряхнула Варю за плечи.

— А что? — послушно спросила та.

— Они на меня кавалерию! — обиженно заголосила Чаруша. Махнула Милонегу ручкой, чтобы тот поухаживал, подлил ей хмельного пузырящегося сидра, и жадными глотками осушила бокал. — Ах! Никто не признал во мне меня! Скажи, я так сильно изменилась? Или они меня забыли? Даже дед Чур! Родной дед! Он же меня сам учил!

— Лакать все зелья без разбора и оборачиваться в ящеров он тебя точно не учил, — фыркнула Яснолика.

Варя и не заметила, когда к ним присоединился братец Красы, тихий, как призрак. Тот ничего не ел, не пил, лишь мрачнел и бледнел всё больше — и не спускал горящего темного взора с расчирикавшейся Чаруши. Варя поежилась: определенно он неравнодушен к блондинке и ее завывания о любви к прекрасному принцу были для него словно иголки в сердце. Для нее же его чувства не были секретом, Чара пользовалась его покорностью в своих интересах, точно вольнопольский королевич добровольно вызвался быть ее прислугой. Вместе с тем она не скрывала своего к нему презрения, нарочно шпыняла едким словом по любому поводу. И не только словом.

— …Что зыркаешь? Налей еще!.. Я как Милку тогда увидала — от злости просто ум затмило! Так бы и загрызла, разорвала бы на клочки!.. Эй, ты мне на платье плеснул! — взвизгнула невыносимая барышня, хотя сама же толкнула его под локоть. Да и пролилась всего пара капель. Но Чаруша замахала руками: — Уйди с глаз долой! Надоел до невозможности! Брысь!..

И в сердцах швырнула в него немаленьким сгустком чар — превратила безропотного поклонника в небольшого зверька вроде кошки, с голубым пушистым мехом в цвет его собственной шевелюры.

Краса, похоже, привыкшая ко всякому, вяло возмутилась произволу над братом:

— Чаруш, ты совсем очумела? Немедленно верни в нормальный облик!

— Ему и этот вид нормальный, — фыркнула жестокая красавица. — Самый подходящий такому нытику.

И продолжила льнуть к хлопающей глазами Варе, клянясь в задушевной вечной дружбе, раз они «так славно, с полуслова понимают чувства друг друга». Яснолика ругнулась вполголоса, да и плюнула. Лишь проводила сочувствующим взглядом заползшего под шкаф кота — и вновь обернулась к Зимославу, с которым вполголоса обсуждали недавнее нападение белогорцев.