Приручить Сатану

— Да, точно, о дожде. Вот весна выдалась холодная, в апреле ещё снег везде лежал и метели шли, разве только в самом начале, сразу после марта было удивительно тепло, я даже помню, как в одном платье ходила, зато потом… Май я, правда, не помню… Не знаю почему… А действительно, где я была в мае? Хм… Странно… Не помню… Но лето в этом году какое-то жаркое — когда вот последний раз был дождь?

— Вчера вечером, — усмехнулся Николай, помогая братьям подняться на яхту. — Ночью буря была, штормило будь здоров. Тогда же Ада утонула, которую ты сегодня утром хоронила, не помнишь?

— Что Ада? — не поняла Ева, стараясь держать слипающиеся глаза открытыми. — Бриллиант Ада? Цветок Ада?

— Цветок, цветок, — пробормотал Николай и натянул паруса: те пару раз хлопнули, задрожали и, наполнившись солёным морским ветром, раскрылись. Встав у штурвала, Николай обернулся назад, на берег, и, цокнув языком, недовольно покачал головой из стороны в сторону. — Шторм надвигается. Скоро будет гроза.

Яхта на полной скорости понеслась в открытое море. Тонкая тёмно-серая линия пляжа становилась всё меньше и меньше, пока совсем не слилась с огромными горами позади себя, а светлая набережная, украшенная, как ожерельем, белыми бусинами фонарей, постепенно уплыла куда-то влево, где уже начинал просыпаться ленивый разноцветный город. Ветер переменился, и теперь маленькая лодочка с острым белым парусом шла параллельно кажущейся такой близкой, но на самом деле такой далёкой земле. Проплыли пирс с двумя рыбаками на нём, почти пологий склон, в центре которого белела, как жемчужина, больница, большую мохнатую гору, напоминающую скорее медведя, который никогда не выходит из спячки, полузаброшенную лодочную станцию, огромную пустую баржу, пугающую своим угрюмым видом, и ещё много чего интересного, чего Ева прежде никогда не видела и не могла видеть. Она сидела на корме рядом с Николаем и внимательно следила за проплывающими мимо маленькими домиками, лодками и людьми, словно всё вокруг неё было фильмом со множеством кадров, а все остальные сгрудились на носу яхты и что-то тихо там обсуждали.

— Что-то так спать хочется, — протянула Ева, широко зевнув. — Вроде спала хорошо, сон крепкий был…

— На твоём месте я бы не был так уверен в этом, — бросил ей через плечо Николай, даже не глянув на Еву. — Ты бы вздремнула полчасика, тебе полезно.

Кристиан обернулся назад и с опаской посмотрел на большие чёрные тучи, быстро ползущие от берега в сторону моря. Где-то в горах блеснула неясная, ещё кроткая и совсем робкая молния, и в её свете Кристиан увидел маленький крылатый силуэт, парящий прямо под грозовыми облаками.

— Правда, поспи, Ева, — сказал он, не сводя глаз с фигуры в небе, и накрыл её сверху пледом. — Нам всё равно плыть ещё довольно долго.

Все, кто стоял в тот момент на носу, тоже видели парящую тень, иногда пропадающую в тучах. Гавриил близоруко прищурился и слегка пошевелил крыльями, разминая их перед полётом.

— Одну минуту, друзья, — сказал он, готовясь взлететь. — Я сейчас вернусь.

Опасно было в этот момент находиться в небе: тучи, пропитавшиеся насквозь мглой, как чернилами, тяжело висели под небосводом и грозили в любой миг обрушиться на землю проливным дождём; ветер, до этого жизнерадостный, но спокойный, раздражённо свистел в ушах и с необъяснимой злостью трепал парус, всё быстрее гоня по скрытому куполу неба мрачные облака, а поднявшиеся большие волны, словно волки, почуявшие добычу, голодно облизываясь в предвкушении, вставали своими белыми пенистыми лапами на борта лодки и так и норовили заглянуть в неё холодными солёными мордами. Гавриил потуже затянул волосы и, громко хлопнув крыльями о воздух, поднялся вверх, навстречу тучам, где часто мелькали молнии и слышался глухой гром, напоминающий скорее рёв дракона. Гавриил упорно летел прямо в самое сердце грозы, не выпуская из виду маленький тёмный силуэт на вершине горы, и ветер, увидев в небе нежелательного гостя, сильнее задул в его строгое, угловатое, с резкими чертами лицо, смягчённое спокойным и уверенным взглядом, желая сбить Гавриила, вывернуть его большие, могучие крылья и сбросить в холодное бушующее море. Но Гавриил всё равно летел.