Приручить Сатану

На время землетрясения ушли подальше в море, где колебания ощущались не так сильно, хотя волны, конечно, были высокие, но выбора у них особо не было: либо в горы, которые в любой момент могли обрушиться, либо в открытое море, навстречу стихии. Извержение началось вечером и продолжалось почти всю ночь; все, даже Николай, ни на миг не отходивший от штурвала, со странным трепетом в душе смотрели, как из давно потухшего вулкана вырывается огненная лава и стекает кровавыми реками по склонам Кара-Дага прямо в обезумевшее море. Иногда из открывшегося жерла выпрыгивали разных размеров раскалённые до красноты камешки; они разлетались во все стороны, часто падали в тёмные высокие волны и, осветив своим красным светом угольно-чёрные скалы, невольно навевали мысль о кровавом дожде. Вместе с извержением наконец-то началась гроза: молнии теперь были не едва заметными вспышками где-то за хребтами гор, а ослепительно яркими белыми нитями, ко всеобщему счастью не долетавшими до земли, гром оглушительно громко взрывался над их головами, сотрясая вибрацией и сушу, и воду, а ливень шёл практически параллельно земле. Всё это: стекающая лава, огненные брызги, гром, молнии, шторм и подземные толчки — составляло ужасающую, но вместе с тем прекрасную картину. Ева совсем ничего не понимала: ей было страшно, и оттого, что она ничего не понимала, ей становилось ещё страшнее, и единственное, что ей тогда оставалось, так это беспомощно плакать под успокаивающее бормотание Кристиана. Дуня и Надя достали откуда-то пледы и укрыли ими всех, кого могли, только близнецы предпочли закрыться от пронизывающего холодного ветра и начавшегося дождя собственными крыльями.

— Ну-ка, наш герой, — хлопнул в ладоши Николай, когда они отошли достаточно далеко от берега. — Давай мы с тобой кое-что вспомним… — он, как когда-то, осторожно взял её лицо в свои большие, немного грубые ладони и заглянул в глаза Евы. — Море, сад, маленький белый кораблик с острым парусом… Помнишь?

Некоторое время Ева молчала, глядя широко раскрытыми глазами на грека перед собой.

— Помню… — наконец неуверенно сказала она, однако Николай заметил, что её взгляд стал более осмысленным.

— Так, хорошо. Что ещё помнишь?

— Удильщика, который плыл по небу… Писателя, Шута, Амнезиса… Дунечку… Сав… Как же там?.. Сава… Саваофа Теодоровича! — вдруг воскликнула она и радостно засмеялась. — Бесовцев, Ранель, Мария… Да, всех помню!

— Так… А что ещё помнишь? — подозрительно прищурившись, спросил Кристиан. Ева задумалась.

— Помню, как хоронили Аду… Дальше… Дальше я прыгнула, и он сказал мне, кто он на самом деле…

— И кто же?

Повисла пауза.

— Сатана.

Все столпились вокруг Евы.

— Ты уверена? Может, тебе это приснилось?

— Нет, — спокойно, но на удивление твёрдо ответила она, обводя всех своим лучистым светлым взглядом. — Нет, я всё точно знаю. Я прыгнула, и меня поймал Сатана.

— Ну вот и хорошо! — Николай поднялся и, превозмогая сильный ветер, вернулся к штурвалу. — Друзья, ещё посмотрим или будем возвращаться на маяк? Буря в самом разгаре!

— Нет! — воскликнула Ева, поднимаясь вслед за Николаем. — Я должна поговорить… С ним.

— Ты не боишься? — обеспокоенно спросил Гавриил, подходя к ней. Ева отрицательно покачала головой.

— Теперь я ничего не боюсь. А чего мне бояться, скажите?

— Боли, например, — заметил Кристиан, стараясь перекричать завывания ветра с носа лодки.

— Он… Он не сможет. Я уверена.

— Ну что ж, — вздохнула Надя, подходя к Еве. — Тогда удачи тебе.

— Удачи.

— Удачи, — повторили все.

— Тебя проводить? — осторожно спросил Кристиан, протягивая ей руку, и осторожно спрыгнул с борта яхты. Чёрная вода под ним не разомкнулась, и он остался стоять на волне, то поднимаясь, то опускаясь вместе с ней. Ева медленно опустила сначала одну ногу, затем вторую, и, взявшись за предложенную руку Кристиана, встала рядом с ним. Ева медленно оглядела всех вокруг: ей одновременно и верилось, и не верилось в их существование, в их большие крылья за спиной, в прогулки по воде, в бесконечность существования и собственную значимость во всей этой истории, которая стремительно разворачивалась вокруг неё, как самый яркий и долгий сон.

— Спасибо, я сама, — грустно улыбнулась она. Все остальные тоже улыбнулись, и, когда Кристиан забрался обратно в лодку, Николай снова поднял парус и помахал Еве рукой на прощание.

— Помни, Ева: мы рядом. Одно слово, одна мысль — и мы придём на помощь, где бы ты ни была.

— Спасибо. Спасибо…

И яхта исчезла, просто растворилась в воздухе, как в тумане, хотя никакого тумана над морем не было. Можно было бы подумать, что это опять сон, опять галлюцинация, но Ева стояла на воде, двигаясь вместе с волной то вверх, то вниз, видела парящую над вершиной Кара-Дага крылатую фигуру, метающую громы и молнии, знала, как она здесь очутилась и кто её сюда привёз. Единственное, чего она не знала, так это о чём она будет говорить с Сатаной.