Приручить зверя

Виталий Маркович в своей жизни повидал многое, и потому был человеком не только опытным, но и по-житейски мудрым. Промахи своего воспитания он заметил давно, но исправлять ситуацию было поздно — Олег уже вышел из-под родительского контроля. Единственное, почему его наследник все еще хоть немного прислушивался к нему и исполнял приказы — власть, которая была у отца. Пусть он отошел от дел, вручив сыну сетевой бизнес, но в городе все еще имел немалый вес. И тем не менее, он не был уверен, что сынуля выполнит указание уехать подальше.

Сейчас Ветров для Олежки, что красная тряпка для быка. Слишком глубоко засела в нем ненависть к мальчишке, самому пробившему себе путь наверх. Наблюдая за их противостоянием, Ястребов нередко ловил себя на мысли, что именно такого сына он хотел. Такого, как Максимилиан. Он не был избалованным и знал, чего хочет. Знал как идти к своей цели, и делал это с таким упорством, что им невольно восхищались даже противники. Виталий смотрел на парня и видел в нем молодого себя. К сожалению, своей сверхопекой и желанием дать сыну хорошую жизнь, он перегнул палку, вырастив своенравного и избалованного нахала, который зачастую отказывался понимать разумные доводы.

К счастью для всех Ветров уехал в столицу, тем самым сведя на нет противостояние. За это время Олег вырос — воспользовался отсутствием конкурента во всем. Отцу иногда даже казалось, что он наконец стал рассудительнее, взрослее. Но стоило только Максу приехать, как все вернулось на круги своя. Это ж каким надо быть идиотом, чтобы сотворить такое?!

Недальновидный поступок сына аукнется всей семье — часть бизнеса действительно придется отдать — иначе войны не миновать. Зная, кто стоит за мальчишкой, можно смело заказывать билеты куда подальше и паковать вещички. А уезжать Виталий не хотел — возраст уже не тот, чтобы мыкаться по городам. Хотелось покоя и, пожалуй, внуков. Вот только Олег в свои тридцать три совершенно не думал о том, чтобы завести семью, продолжая гулять с продажными девками. Когда-то мужчина собирался устроить брак наследника с выгодной невестой из хорошей семьи, но Олег встал на дыбы, устроив такой скандал, что Виталий зарекся связываться с ним по этому поводу. В конце концов, он сам виноват, что так халатно отнесся к воспитанию сына — пришла пора пожинать плоды своих трудов. А отвечать за свои действия Ястребов-старший умел.

И потому собирался минимизировать ущерб. Ведь как бы он ни относился к Олегу. Он — его сын. И он будет на его стороне.

Некстати вспомнился Кирилл… Случайный ребенок, привязавший его к женщине на стороне на долгие годы. Виталий отправил несчастную на аборт, но та оказалась упрямой и заявила, что сама воспитает ребенка. И поначалу так и было. Но когда Ястребов узнал, что у него растет сын, не удержался. Приехал и уговорил дать возможность участвовать в жизни Кира. Удивительно, но ребенок, который видел его очень редко, с которым он не возился и не опекал, вырос куда более приличным и перспективным человеком. И порой Виталий тщедушно мечтал о том, чтобы поменять детей местами. Но, увы, история не знает сослагательного наклонения.

Отдав приказ юристу подготовить вариант предложения, Виталий Маркович набрал номер младшего сына.

— Алло!

— Кирилл, здравствуй.

— Здравствуй, отец.

Как же разительно отличалась манера разговора у сыновей. Если старший говорил всегда вальяжно, словно ожидая, что ему всегда рады, то младший всегда говорил с уважением, держа дистанцию.

— Где сейчас Олег?

— Не знаю. Не могу дозвониться ему уже второй день.

— Ясно. А как дела с магазинами?

— Не то, чтобы плохо… — замялся парень.

— Говори.

— Два магазина пришлось закрыть — проблемы с поставками. Что-то с накладными на таможне.

— Почему мне не сказали?

— Олег сказал разберется.

Повисла пауза. Виталий даже не сомневался, что упрямый мальчишка захочет сам во всем разобраться, считая, что умнее всех.

— Ясно. Что за история с сестрой Ветрова?

Теперь уже молчал сын.

— Кирилл? — снова заговорил мужчина.

— У Олега был план, — неохотно ответил тот. — Он хотел встретиться с ней и поговорить о делах Макса.

— Ты уверен, что он хотел просто встретиться?

— Да. Он попросил привести ее в ресторан в конкретное время.

Ястребов-старший едва не застонал в голос.

— Почему ты его не остановил?!

— А что я мог сделать? — зло заговорил младший сын. — Он хоть кого-то слушает? Да ему плевать на всех, кроме себя. Считает себя умнее всех. А на остальных — насрать!

— Не забывайся! — строго отчитал его Виталий. — Ты встречался с Ветровой?

— Был у нее в клинике под предлогом консультации.

— И как?

— Договорились о встрече.

— Значит так — в клинику больше ни ногой. Сидишь дома и не высовываешься!

— Но что…

— Я не ясно выразился? — повысил голос Виталий.

— Ясно, но будет подозрительно…

— Не будет, — обрубил он. — Если у тебя в голове те же опилки, что у Олега, и ты куда-нибудь потащишь свой зад, прикрывать не стану!

Кирилл напряженно молчал — отец очень редко позволял себе говорить в таком тоне, предпочитая решать вопросы без давления. Но если дошел до такого, то дело, похоже, дрянь.

— Мне просто ждать? Чего именно?

— Моего звонка. Ты понял? Или мне охрану приставить?

— Я понял, — скупо ответил Мишин.

— Вот и отлично.

Мужчина выключил телефон и помассировал виски. Головная боль снова вступила в свои права. Все же возраст был уже не тот, чтобы устраивать разборки. Но зная Олега, он был уверен, что тот обязательно что-нибудь да выкинет. А Макс… Он может и отомстить. По-настоящему. И если на старшем Виталий давно поставил крест, то младшего еще надеялся уберечь и сделать в свое время настоящим приемником — благо кроме сетевого бизнеса у него было достаточно ресурсов и инвестиций.

***

Макс пил второй бокал коньяка, пытаясь взять под контроль эмоции. Едва Суркова вместе с сыном ушли, он сбежал в кабинет и заперся там, боясь сорваться. В груди бились эмоции. Ярость, злость, боль и опять почему-то стыд. То, что перегнул палку, брюнет понял сразу — едва только увидел, как увлажнились глаза Марии. Он уже не раз пожалел, что в порыве злости решил поставить ее на место. Но почему-то помимо очередной перепалки его волновало еще и то, что они могли провести время вместе — но он все испортил. Хотя, конечно, Маша могла бы и не провоцировать. Сама ведь виновата — зачем завела разговор о том, что когда-то случилось?

Максимилиан не понимал своих эмоций. Никогда и никому он не позволял так вести себя с ним. Будь на ее месте другая баба — ей бы уже был преподан жесткий урок. А Суркова ничего — ушла с сыном. Так может дело в ребенке? Может он мешает сорваться и выпустить внутреннего зверя?

Он попытался представить ситуацию без Никиты. Поплатилась бы за свою дерзость Маша, не будь дома малого? Пришлось признать, что нет. Он бы не смог. А почему не смог — непонятно. Да что такого в этой пигалице? Красавицей не назовешь. Да и фигура далека от идеала — все-таки рожавшая женщина. Но все же он грезит о сексе с ней. И если раньше Ветров искренне считал, что дело только в его неоконченном деле двухлетней давности, то теперь… Теперь становилось ясно, что нет. Будь это так — он бы уже уложил ее на лопатки и отправил восвояси.

Нет, ему подавай всю Машу целиком — со всеми потрохами. Чтобы она перестала трястись и избегать его. Чтобы сама ластилась и желала.

И как, черт возьми, этого добиться? Он понятия не имел. Не было у него такого опыта. Пока был совсем юн — было не до этого. А как дела пошли в гору, и появились деньги, так девки сами шли к нему. Не надо было заморачиваться. А теперь что же, придется завоевывать бабу? Макс мысленно скривился от формулировки. Но какой смысл врать себе? Она ему нужна. Неясно зачем и как надолго, но нужна. А он привык получать то, что хочет.

В конце концов, чем сложнее цель, тем слаще победа.

***

Весь день Маша старалась избежать встречи с хозяином дома. Но тот, кажется, и не торопился показываться на глаза. После нелицеприятного общения утром он словно испарился. Впрочем, женщина и не искала обидчика, полностью погрузившись в повседневные заботы.

Вечером, уложив Никиту, она и сама уже собиралась ложиться, как раздался осторожный стук в дверь. Мария напряглась, догадываясь, кто это мог быть. Открыв, она увидела Ветрова.

— Надо поговорить, — хмуро произнес он.

— Никита спит, — тихо возразила женщина.

— Поговорим в гостиной.

Он развернулся и ушел, уверенный, что она последует за ним. Стиснув зубы, Маша все же пошла.

В гостиной хозяин дома подошел к окну, задумчиво вертя в руках телефон.

— Что ты хотел? — резко спросила гостья.

— Мне не следовало утром говорить некоторые вещи.

Женщина застыла, хлопая глазами. Она не ослышалась — он пытался извиниться? Нет. Наверняка, он имел в виду что-то другое…

Обернувшись, Макс посмотрел в глаза Маше.

— Я повел себя грубо. Мне жаль.

— К чему ты клонишь?

— Всего лишь пытаюсь донести, что зря произнес те слова.

— Ты извиняешься? — не поверила ушам Мария.

На это брюнет лишь неопределенно повел плечами, продолжая смотреть в упор. Суркова горько усмехнулась и покачала головой.

— Ты даже извиниться не можешь по-человечески, да? Это ниже твоего достоинства?

— Я уже сказал, что мне жаль, — с нажимом повторил тот.

— Да что ты за человек такой? Неужели ты лишишься чего-то важного, если произнесешь слово прости? — вспыхнула Маша.

— А смысл? Ничего не изменится от этого. Прошлого не вернуть. Я не могу исправить сделанного. Но могу в следующий раз поступить иначе.

Взгляд женщины в этот момент выражал безысходность. Как можно договориться с тем, кто привычные вещи умело обесценивал, втаптывая в грязь.

— Да мне плевать в общем-то.

Слова неприятно задели что-то в груди, и мужчина нахмурился. Не так он представлял их разговор. Впрочем, с Сурковой все шло не по плану. Возможно, именно поэтому он поддался какому-то необъяснимому порыву.

— Я могу хоть на коленях умолять тебя простить за мою выходку, но это не сотрет тебе память, — с жаром заговорил Максимилиан, подходя к ней. — Не вижу смысла тратить время на то, что не изменить. Но я могу исправить все иначе.

От такого эмоционального напора она отшатнулась, стараясь держать дистанцию. От Ветрова вполне можно было ждать, что тот наброситься на нее, потребовав отдаться тут же.

— З-зачем? — заикаясь, спросила она.

Тот замер, поняв, что снова напугал гостью. Запустил руку в волосы и отвел взгляд.

— Если я скажу, что хочу узнать тебя получше, ты же мне не поверишь?

— Чего ты хочешь?

— Я вовсе не такой ублюдок, каким ты меня считаешь.

— Да какая разница кем я…

Макс жестом остановил ее.

— Просто дай мне шанс показать это.

С минуту Маша смотрела на него, пытаясь решить, как следует дальше поступить.

— Не вышло по-плохому, решил по-хорошему попробовать затащить в постель? — наконец, выдала она.

— Я не стану скрывать, что ты меня привлекаешь, — спокойно ответил он. — Ты красивая женщина, и ты мне интересна. Разве это преступление?

Она уже собралась, чтобы высказаться о том, что именно является преступлением, но только покачала головой, поняв, что бесполезно сотрясать воздух. Он не услышит ее, не поймет, чем обернулся его каприз для нее.

После его жестоких слов утром, она немало времени провела, анализируя их разговор. С сожалением, пришлось признать частичную правоту Макса — Ваня и правда не выдержал проверки на прочность. Ведь до того дня их семейная жизнь была спокойной и размеренной. У них не было каких-то серьезных разногласий или преград в чем-то. Они жили, как ей казалось, душа в душу. И, возможно, в какой-то другой сложной ситуации он тоже повел бы себя ненадежно. К тому же, Иван совсем забыл про сына — а ведь тот не был виноват. И подобное говорило не в пользу бывшего супруга. И хотя ситуация по большому счету оказалась проверкой на прочность, это вовсе не оправдывало Макса.

— Мне надо к сыну, — тихо ответила Маша и направилась к дверям. Уже у выхода она добавила. — Завтра я выхожу на работу.

Она старалась вложить в слова как можно больше уверенности.

— Подожди! — тут же остановил ее мужчина. Та обернулась и глянула исподлобья. — Раз уж ты сама об этот заговорила, тебе стоит кое-что знать.

— О чем?

— Возможно, СтройИнвест проработает недолго. Нет смысла идти туда.

Суркова ошарашено смотрела на него. Она ожидала, что он ей просто запретит, но это выходило за границы ее понимания.

— Это ты постарался?

— Нет.

— Врешь! — взвилась тут же Мария. — Что, не получилось запереть меня, решил уничтожить контору?

Брюнет усмехнулся и вальяжно подошел к ней.

— Ты, конечно, интересна мне, но все же не настолько.

Женское самолюбие болезненно скорчилось в груди, от чего Маша презрительно скривилась, стараясь не показывать, что ее задели слова.

— Тогда что?

— Ваш шеф нечист на руку. И очень скоро все выйдет из-под контроля.

— Что это означает? — требовательно спросила она.

— Скорее всего, процедуру банкротства.

Маша расстроено закусила губу, уставившись в пол. Если это правда, то ее дела хуже, чем она думала — скорее всего теперь расчет ей не дадут быстро. Вряд ли Баринов одобрит это сейчас. Она не заметила, как потемнели глаза Макса от желания.

— Что будет с фирмой?

— Пока будет идти суд, скорее всего, всех отправят в неоплачиваемые отпуска.

Суркова кивнула и снова развернулась к дверям.

— Я могу помочь с работой, — донеслось ей в спину.

— Мне не нужна твоя помощь, — выплюнула она. — Или ты поможешь всем в СтройИнвесте?

Ветров вдруг хитро улыбнулся.

— Если пожелаешь, то да.

— Что это значит? — насторожилась женщина.

— СтройИнвест спасет своевременное денежное вливание. Я мог бы стать партнером вашего шефа.

— Зачем это тебе?

— Мне? — задумчиво переспросил брюнет. — Да незачем. Бизнес у вас не особенно прибыльный, но если тебе важно, то я помогу.

— В обмен на что?

Максимилиан недовольно закатил глаза.

— Хорошо, если так тебе спокойнее, то в обмен на это ты дашь мне шанс.

— Шанс?

— Шанс познакомиться поближе. — Заметив, что гостья уже готова была разразиться возмущением, добавил. — Не в сексуальном плане.

— И какой в этом смысл? — все еще не верила Маша.

— Я же сказал — ты мне интересна.

— Но для чего? Собираешься закрыть свой личный гештальт? Так может давай я отдамся тебе прям здесь и покончим с этой игрой в кошки-мышки?

Он поморщился от того, каким тоном это было произнесено.

— Мне не нужна твоя жертвенность. Мне нужен шанс на нормальное общение.

— Может еще договор составим? — съязвила Мария.

— Если пожелаешь, — пожал плечами бизнесмен. — Я свое слово держу. А ты?

— Ты и сам знаешь, что да, — глухо ответила она.

— Слушай, мы неправильно начали. Признаю. Мне жаль.

— Опять извиняешься?

Макс молча отвел взгляд, собираясь с мыслями. Никогда не понимал смысла выражения, что женщины любят ушами. Ведь, казалось, главное в жизни — это поступки. Но нет. Им всем подавай красивые слова. А он… Он привык к другому — привык доказывать действиями. Но эта дуреха раз за разом заставляет его, давит на что-то в груди.

— Прости меня, — вырвалось у него помимо воли.

Суркова округлила глаза, сглотнув от неожиданности. Судя по виду Макса, тот тоже не ожидал, что выдаст нечто подобное.

— Мне пора, — пробормотал он, резко обходя женщину и скрываясь в темноте коридора.

А Мария так и осталась стоять с изумленным выражением на лице. Что это вообще было?! Собравшись с мыслями, женщина отправилась в спальню, решив, что подумает обо всем утром.