Приручить зверя

Она вспомнила праздник, устроенный в честь ее сестры. Она заставила себя сидеть на бесконечном ужине и слушать пьяные тосты, пока у нее не свело зубы. А потом… что?

Было смутное воспоминание о разговоре со старой нянькой и прогулкой через лес, но это больше походило на фантазию, чем на реальность. Рваный ночной кошмар, который был создан в ее голове из-за беспокойства о жертвоприношении.

Изобелла беспокойно пошевелилась. Было что-то большее. Страх, преследующий ее, пока она шла через лес, а затем… человек.

Дева Мария. Ее сердце внезапно замерло.

Да. Там был мужчина.

Красивый, опасный мужчина, который чуть не украл ее сердце, когда его губы так осторожно коснулись ее губ.

И не было никакой фантазии. Никакого ночного кошмара.

Даже сейчас она явственно могла ощутить прохладное прикосновение его пальцев и высокой температуры, текущей через ее кровь. Это было волшебно, потому что он поцеловал ее под лунным светом, а затем… все вокруг стало черным.

Что он сделал с ней? И, как он вернул ее в ее собственную постель, будучи ни кем не замеченным?

— Она все еще спит? — мягкий певучий голос сестры внезапно вторгся в путанные мысли Изобеллы.

— Да, госпожа, — отозвалась ее старая нянька почти над самым ухом Изобеллы. — Я очень боюсь, что она больна.

Тонкая рука опустилась на лоб Изобеллы.

— У нее нет никакого жара, никаких ранений. Может быть, она сильно устала после ночи празднества. Я не поверю тому, кто хорошо спал при таком шуме, доносившимся из зала.

— Ох, это не из-за празднества. Девушка собиралась себя…

Застыв от того, что служанка собиралась выдать ее попытку совершить глупость прошлым вечером, Изобелла была вынуждена открыть глаза.

— Довольно, Джанет, — просипела она, стрельнув в свою няньку хмурым предупреждающим взглядом. У нее не было никакого желания заставлять сестру беспокоиться о ней. — Приготовь мою ванну. Я чувствую невероятную потребность отмокнуть в горячей воде.

Тонкие губы почти исчезли, неободрительно поджавшись, но она отважилась всего лишь на громкое сопение, когда поднималась с кровати.

— Да.

Подождав, когда они останутся одни, Кэтрин аккуратно убрала волосы с щеки Изобеллы. В отличие от младшей сестры, Кэтрин была высокой, стройной, с вьющимися золотистыми волосами их отца. Красивая девушка, которая должна была выйти замуж и быть окруженной детьми, вместо того, чтобы ожидать свою смерть.

Сердце Изобеллы сжалось со знакомой болью.

— О, Изобелла, Джанет меня так обеспокоила, — прошептала ее сестра. — Она сказала, что ты не просыпаешься, и, что она опасается, что ты была ранена.

Изобелла заставила губы растянуться в застывшей улыбке.

— О, старая дурочка всегда суетится над какой-то ерундой.

Кэтрин было не так-то легко одурачить.

— Это — ерунда? Ты очень бледна. И холодна. Это кажется странной болезнью.

— Со мной все в порядке, Кэтрин. Просто устала. — Она поморщилась, стараясь говорить как можно правдивее. Ее сестра легко поняла бы наглую ложь. — Ночь оказалась длинной.

Ее сестра вздохнула.

— Да, для меня тоже.

— Иди сюда. — Переместившись на кровати, Изобелла дернула сестру вниз, уронив ее рядом с собой. Она крепко обняла ее, прислонившись щекой к ее макушке.

— Прошлым вечером я приходила, чтобы поговорить, но не могла тебя найти, — пробормотала Кэтрин.

— Боюсь, я не могла заснуть.

— Куда ты ходила?

— Просто гуляла по территории.

— Изобелла, — ее сестра откинулась назад, чтобы взглянуть на нее со строгим выражением. — Ты вышла на прогулку посреди ночи? Что, если Зверь…

— Я не та, кто должен бояться Зверя, — колко возразила Изобелла.

— В темноте есть и другие опасности.

Воспоминание о худом бледном лице и серебристых глазах вспыхнуло в ее голове.

— Да, я это поняла.

С легкостью почувствов напряженность в Изобелле, ее сестра слегка нахмурилась.

— Что-то произошло?

— Нет.

Она нахмурилась сильнее.

— Изобелла?

— Да?

Кэтрин вздохнула:

— Я хочу, чтобы ты пообещала мне лучше о себе заботиться. Скоро я уйду и…

Изобелла задохнулась, когда боль сжала ее сердце.

— Нет, не говори этого, Кэтрин.

— Я должна. Я люблю тебя всем сердцем, но ты слишком упряма и склонна ломиться в беду, не беспокоясь о себе. Отец не будет пытаться остановить твое опрометчивое безумие, и никто не будет пытаться, — печальная улыбка смягчила прекрасные черты. — Я полагаю, что они боятся тебя больше, чем Зверя.

— Они и должны, — с яростью отозвалась Изобелла. — Я не опасаюсь мужчин, которые заявляют о храбрости воина, а затем съеживаются за этими стенами тогда, когда мы больше всего нуждаемся в них.

В зеленых глаза Кэтрин отразился лишь легкий намек на грусть.

— Это не справедливо, Изобелла. Нет ничего храброго в охоте на Зверя, который двигается, как ветер, и даже сталь не может причинить ему вреда. Это путь клана и нет смысла обвинять наших мужчин в том, что они не могут его изменить.

Это был известный аргумент, но Изобелла отказывалась соглашаться с ним.

— Как они знают, что это нельзя изменить, если они не желают даже попытаться?

Кэтрин слегка коснулась ее щеки.