Пришелец

- Но у нас есть еще один козырь! - улыбнулась Магдалина. - Несмотря на все это, Себастьян изменял родине. Он работал еще на одно государство. Так-то вот!.. Он составлял картотеку на тех, кого выдавал, и сообщал за рубеж, будто они борцы за свободу. Ну, оттуда ему опять же поступали деньги как защитнику борцов за свободу и распорядителю некоего фонда. Какую-то часть он, конечно, отдавал нашему государству, но и себя не обижал - кое-что утаивал. Кстати, он на Графа тоже настучал, чего я ему никогда не прощу! - и тут Магдалина вновь напомнила готового к прыжку хищного зверька, как некогда в торфяном сарае.

- Ах, и этого тоже выдал? - изумился молодой человек, однако добавил затем с презрением: - Ну, знаете... какой же он борец за свободу...

- Он-то как раз и борется за свободу! - горячо заступилась Магдалина и заявила, что если Моноку, то есть Его Величеству, и подложат когда-нибудь бомбу под зад, то она, Магдалина, точно будет знать, кого за это благодарить.

- Ну что вы несете! - рассердился молодой человек. - У вас и впрямь ум за разум зашел от трех бутылок бензина.

- Кто его знает. Может, и так, - не стала возражать Магдалина.

- А как мы докажем, что Себастьян поставлял сведения за границу, - это ведь надо чем-то подкрепить, нельзя голословно...

- Эка! Нет ничего проще. Надо только в нужник заглянуть. У него списки в жестяной коробке в выгребной яме. Я могу их когда угодно из дерьма выудить, весело выложила девушка. Но тут же поинтересовалась, чего это молодой человек сбледнул: - Никак замутило?

- Обойдется... - пробормотал наш чувствительный герой, но его и правда подташнивало: венерические болезни, стукачи, кровосмешение да еще выгребная яма с жестяной коробкой - явный перебор... Он попросил прощения, сказав, что должен сменить воду у птичек, и отправился в аналогичное помянутому выше местечко, разумеется, выложенное чистым кафелем и опрыснутое дезодорантом. Конечно, мы не знаем, о чем он думал, освежая лицо холодной водой, но когда вернулся обратно, внес предложение почтить павшего минутой молчания.

Затем он сел за орган, и в его чистом, аккуратно убранном доме после траурного хорала прозвучал бравурный государственный гимн.

Когда молодой человек поднялся от инструмента, твердое решение озарило его чело.

- Отныне вы с Графом будете жить под моей крышей. Я обязан позаботиться о том, чтобы ваша жизнь снова наладилась!

Он сказал, что в другом крыле дома есть две маленькие комнаты, правда, одна из них кладовка, но ее можно освободить и привести в порядок. Если девушка пожелает, то на следующей неделе - на этой он уезжает в служебную командировку - они могут вселиться в свои покои. Только бражничать в этом доме он не позволит. И вести антиправительственные разговоры тоже. И еще одно предварительное условие: Магдалина должна вступить в христианский брак с человеком, к которому он, правда, особого уважения не питает, н-да, заключить брак с так называемым Станционным Графом. Может быть, это в конце концов приведет их на путь благоразумия.

Ox, как засияли радостью глаза девушки! Даже кровоподтеки на ее лице как бы несколько стушевались, уступив место самому натуральному румянцу, выступившему от счастья и весьма ее преобразившему.

- А у вас много мебели и прочего имущества? - проявил интерес молодой человек.

- Какое там имущество... - ответила Магдалина, не удержавшись от смеха. Разве три пары трусишек, шприцы для лечения моих недугов да всякие разные щеточки... на потеху особливо привередливым клиентам.

Тут молодой человек опять вздохнул и подчеркнул, что отныне у Магдалины должен начаться новый период в жизни. Никогда не поздно встать на правильный путь. Бесконечно велика милость творца высшей гармонии, которого мы называем Господом.

Магдалина собралась уходить.

Они прошли через кухню и на миг задержались возле холодильника, работавшего с тихим дребезжанием.

- Все-таки он был моим отцом... - вздохнула Магдалина. - После того, как он меня в первый раз... - Она запнулась, и на глазах ее выступили слезы умиления. - Он мне подарил тряпичную куколку. Я назвала ее Лолитой.

Но Магдалина, тезка той библейской девы, что в Святом Писании умывала ноги нашему Спасителю, быстро справилась с собой и деловито добавила:

- Да, с деньгами будут трудности. Пришел конец нашей лавочке. Я стану домовитой хозяйкой. Люди всегда хвалили мою лапшичку... Да, лавочке конец, потому что я ведь здорова, и от кого бы мне теперь... - Она смутилась, но молодой человек все же логически разгадал ход ее мыслей: как ни печально, как ни тягостно, но рассадником гонококков был несчастный папаша, от которого поступали все новые заражения, а вместе с ними и новые денежки. И тут вдруг молодому человеку явилась мысль, которую он живо прогнал, - она касалась великого Моноцетти и его государства, где самым странным образом еще возможны столь драматические истории... Но он скрестил руки на груди и заметил:

- Все меняется. Все идет к лучшему, любезная Магдалина. Надо лишь самим стараться жить достойно.