Пришелец в земле чужой

— А потом, — грустно закончила Джилл, — я закричала и испугала Майка. Он ушел в транс, и я замучилась, пока дотащила его сюда.

— Жаль, что не рассказала этого раньше.

Она покраснела.

— Я боялась, что никто не поверит. И потом, Джубал, нам за это могут что-нибудь сделать?

— Что? — удивился Харшоу.

— В тюрьму посадить или еще что-нибудь?

— Милая моя, ни присутствие при совершении чуда, ни совершение оного не является преступлением. Помолчи, я подумаю.

Минут десять Джубал молчал, прикрыв глаза. Потом сказал:

— Нет проблем, малышка. Где Майк, опять лежит на дне?

— Да.

— Нырни к нему и скажи, пусть придет ко мне в кабинет. Я хочу, чтобы он повторил чудо. Зрителей не нужно, хотя нет — один нужен. Скажи Энн, пусть наденет свидетельское одеяние — я использую ее по ее прямому назначению. И еще мне нужен Дюк.

— Иду, босс.

— Ты не имеешь права называть меня боссом. Я тебя на работу не нанимал.

— Иду, Джубал.

— Хорошо бы иметь кого-то, чье отсутствие мы пережили бы безболезненно. Майк может проделать такую штуку с неодушевленным предметом?

— Не знаю.

— Ладно, проверим. Зови его, — Джубал сверкнул глазами. — Какая возможность избавиться от… Нет, нельзя. Увидимся наверху, Джилл!

Глава 12

Через несколько минут Джилл вошла в кабинет Харшоу. Энн уже была там, облаченная в одежду Беспристрастного Свидетеля; она взглянула на Джилл и ничего не сказала. Джилл отыскала свободный стул и молча села. Харшоу диктовал Доркас, не обращая внимания на остальных:

— «…из-под распростертого тела, пропитав уголок ковра и собираясь в лужицу у камина. Две праздные мухи насторожились. Вошла мисс Симпсон и схватилась за голову. „Боже! — выдохнула она, — папин любимый ковер! Да и сам папа!“». — Конец главы, Доркас, и конец части. Можешь отсылать. Свободна.

Доркас вышла, унося стенографическую машинку и улыбнувшись Джилл.

— Где Майк? — спросил Джубал.

— Скоро будет, — ответила Джиллиан. — Одевается.

— Одевается, — ворчливо передразнил Харшоу. — Не на обед же мы собрались.

— Он не должен ходить голым.

— Он не голый, на нем есть кожа. Веди его сюда.

— Джубал, так нельзя. Он должен научиться ходить в одежде.

— Зачем ты навязываешь ему свою христианско-буржуазную зашоренную мораль?

— При чем тут мораль! Я прививаю ему важнейшие бытовые привычки.

— Привычки, мораль — какая разница? Женщина, ради Бога в небесах и душе, пойми, перед нами личность, не искалеченная идиотскими табу нашего племени, а ты хочешь сделать из него третьесортного обывателя. Пойдем до конца: купи ему еще атташе-кейс!

— Ничего подобного! Я стараюсь избавить его от неприятностей. Я ему добра хочу!

Джубал фыркнул.

— Так говорит чистоплотная хозяйка, стерилизуя блудливую кошку.

— Ух! — Джилл сосчитала до десяти. Потом сухо произнесла: — Вы хозяин здесь, доктор Харшоу, а мы перед вами в долгу. Сейчас я приведу Майкла, — она поднялась.

— Джилл, сядь и не соревнуйся со мной во вредности: я старше и опытнее. Дальше: ты никак не можешь оказаться у меня в долгу, потому что я никогда не делаю того, что мне не требуется. Кстати, никто этого не делает, но я это еще и осознаю. Поэтому не изобретай себе долгов, иначе ты начнешь испытывать по отношению ко мне благодарность, а это предательский первый шаг к моральной деградации. Ты полюбила мою мысль?

Джилл прикусила губу, потом улыбнулась.

— Я не знаю, как это делается.

— Я тоже, но я хочу научиться этому у Майкла. Так вот, я говорю вполне серьезно: благодарность есть эвфемизм для отвращения. Отвращение большинства людей меня не трогает, но мне не хотелось бы стать отвратительным для маленькой хорошенькой девочки.

— Что вы, Джубал, я ничего подобного не испытываю.

— Я надеюсь… но начнешь испытывать, если взрастишь в своем сознании мысль о том, что ты передо мной в долгу. У японцев существует пять способов выражения благодарности. Каждая из этих фраз буквально переводится как выражение недобрых чувств. Если бы англосаксы были так же честны! Но они выдумали чувства, которых человеческая нервная система не способна производить.

— Джубал, вы старый циник. Я вам благодарна и буду благодарна в дальнейшем.

— А ты сентиментальная девчонка. Мы друг друга отлично дополняем. Давай-ка закатимся в Атлантик-Сити и кутнем!

— Как можно, Джубал!

— Где же твоя благодарность?

— Я готова. Когда едем?

— Ехать нужно было сорок лет назад. Это первое, а второе — ты права: Майк должен обучиться человеческим привычкам. Он должен разуваться в мечети, сидеть с покрытой головой в синагоге, прикрывать наготу, когда этого требуют нормы морали. Иначе его сожгут за ересь. Только ради бога Аримана, не подвергай его идеологической обработке. Могу тебя заверить, ему это безразлично.

— Я не думаю, что у меня это получится. Но Майк не похож на безразличного человека.

— Пора бы уже Майку одеться.

— Пойду гляну, что он делает.