Пришельцы из космоса

В соответствии с описанием, составленным группой нью-йоркских ученых, в полетах от А до 7 (с 20 ноября 1946 года по 2 июля 1947 года) использовались метеорологические воздушные шары, сделанные из неопрена (в то время как в последующих полетах использовались шары, сделанные из полиэтилена). Профессор Мур указал, что неопреновые шары подвергались разрушению под воздействием солнечных лучей, превращаясь из белых в темно-коричневые. Он рассказал, как находил в пустыне останки воздушных шаров с радиолокационными ориентирами и грузами. «Порванная в клочья неопреновая пленка похожа на черные хлопья или пепел уже через несколько дней пребывания на солнце. Пластические вещества и антиокислители, содержащиеся в неопрене, выделяют характерный острый запах. Остатки воздушного шара и радиолокационного ориентира разбрасываются поверхностным течением воздуха по земле». Ознакомившись с фотографиями, опубликованными в местных газетах в связи с пресс-конференцией генерала Рамни в 1947 году, и с выдержками из книг, в которых очевидцы излагали свои впечатления об обломках, профессор Мур пришел к выводу, что скорее всего материал представлял собой останки цепочки из многослойных неопреновых воздушных шаров со многими радиолокационными ориентирами. Материал и «черный ящик», описанный подполковником Кейвиттом, по экспертной оценке Мура, скорее всего являлся остатками от воздушного шара, запущенного во время полета N 4, «служебного полета», в ходе которого использовался военно-морской акустический прибор цилиндрической формы из металла. Очевидно, были также подобраны обломки приборов для измерения погодных условий, которые находились в ящике в отличие от обычных метеорологических радиозондов, в которых использовались картонные коробки. Кроме того, из содержания журнала записей, который вел в то время А. П. Крейри (его копию представила для ВВС его вдова) ясно, что воздушный шар был запущен во время «полета N 4» 4 июня 1947 года, но он не был обнаружен нью-йоркскими учеными. Вполне возможно, что эта цепочка из воздушных шаров, сооруженная из нестандартных материалов и запущенная в ходе СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОГО проекта, опустилась в нескольких милях к северо-западу от Росуэлла, была разорвана на куски ветрами над поверхностью земли и в конечном счете найдена Макбрейзелом примерно через десять дней. Эту возможность подтверждают наблюдения Кейвитта, единственного оставшегося в живых очевидца того, как выглядели найденные обломки. Они «напоминали квадратные тонкие и легкие палочки, похожие на бамбук, а также какой-то металлический материал с отражающей поверхностью, который был также очень легким… Я помню, что увидел в этом материале сходство с веществом, из которого делались воздушные шары».

Если это точное описание того материала, который Макбрейзел обнаружил на ранчо (затем передал шерифу Джорджу Уилкоксу, а два офицера ВВС увидели своими глазами, когда сами посетили место падения), то кажется наиболее разумным предположить, что на авиабазе сразу же должны были бы прийти к выводу, что это скорее всего какой-то воздушный шар. Во всяком случае у Кейвитта сложилось именно такое впечатление и, наверное, он обсудил этот вопрос с майором Джесси Марселем. Если последний не согласился с Кейвиттом, то, возможно, у них возникла дискуссия, а может быть, и спор, который, если он принял серьезный характер, мог бы привлечь внимание командира базы полковника Бланшарда. Однако нет никаких сведений о том, что происходил спор или хотя бы существовало какое-то разногласие, между тем различия в оценках были весьма серьезными: в соответствии с одной версией предмет был воздушным шаром, в соответствии с другой — летающей тарелкой. Никто не помнит, чтобы шел какой-то спор из-за разных оценок того, что было найдено, пока предметы не были доставлены на базу 509-го авиаполка в Росуэлле. Поэтому возникает вопрос: что вызвало появление сенсационного пресс-релиза, в котором сообщалось об обнаружении «летающего диска»?