Пришельцы из космоса, Что случилось в Росуэлле в 1947 году

спертизы. По словам Сантилли, это был человек, ревниво хранящий ради личного удовольствия кусочек фильма, за приобретение которого он заплатил солидную сумму денег. Это было мало похоже на правду, и, как оказалось, коллекционер совершенно не интересовался летающими тарелками. Если он и коллекционировал что-нибудь, то его коллекция состояла не из редких, дорогостоящих и сомнительных фильмов про мертвых пришельцев.

Его звали Фолькер Шпильберг, когда-то он был деловым партнером Сантилли и занимался в Германии коммерцией в сфере музыки и видео. Шпильберг живет в Австрии, но у него есть небольшая контора в Гамбурге. В ходе небольшого интервью в прямом эфире для французского канала ТФ-1, переданного 23 октября 1995 года, Сантилли снова задали вопрос об оригинальной пленке и он снова сослался на то, что она ушла из его рук. До этой передачи сотрудники ТФ-1 провели журналистское расследование, выясняя личность "частного коллекционера", и заранее отсняли фильм, в котором показали маленькую контору Шпильберга в Гамбурге и квартиру в Австрии, где его фамилию можно увидеть на дверной табличке возле звонка.

Показав этот репортаж, ведущий ТФ-1 объявил, что Шпильберг не является коллекционером фильмов. Рей Сантилли разволновался и обвинил ТФ-1 в нарушении соглашения о том, чтобы сохранить некоторые стороны дела в тайне. Тогда ведущий Жак Прадель заметил, что Сантилли не выполнил свое обещание представить вырезки из оригинальной пленки. В программе также были использованы отрывки из записи телефонного разговора от 28 сентября 1995 года между сотрудником ТФ-1 Николем Мейлардом и неуловимым Шпильбергом. Мейлард обратил внимание Шпильберга на огромное значение, которое имеет оригинальная пленка, находящаяся в его

ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ КОСМОСА? 277

поряжении. Он попросил его оказать ему помощь и предоставить отрывок пленки для анализа. Вот запись того, что ответил Шпильберг: "Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я - коллекционер. Я хочу, чтобы меня не вовлекали в это дело. Я не хочу ни с кем связываться по этому вопросу, потому что это мое личное дело... Говоря просто: меня это не интересует. Видите ли, все это дело меня не касается, я так решил. У меня есть мои убеждения и все. Я получил то, что хотел. Я доволен и все. Что я собираюсь с этим делать? Насколько я знаю, я владею всеми роликами фильма. Подлинный он или нет, это не мне судить, но я считаю, что да. Я не хочу поддерживать какую-нибудь вшивую телевизионную компанию или радиостанцию в этом вопросе, нет! Послушайте, я сделал свое дело и я могу вам сказать, что я доволен! Я получил то, что хотел, и все! Я не лез из кожи вон, чтобы попасть в эфир или на страницы газет - и все это в мировом масштабе. Во всяком случае мне это не нравится, но это - другая история, мне приходится с этим мириться. Я должен признать, что уже поздно это остановить, но, нет, я хотел бы, если позволите мне это сказать вам, чтобы меня оставили в покое, ладно?.."

Хотя Шпильберг, как и кинодива Гарбо, требовал уединения, тон, которым он выражал свое желание, немного отличался от того, к которому прибегала звезда экрана и сцены, просившая избавить ее от внимания. Когда французский ведущий предположил, что, дав побольше информации, его собеседник мог бы принести пользу обществу в целом, а также зрителям телепрограммы, Шпильберг не пожелал демонстрировать свое расположение к людям: "Нет! нет! Я так не думаю. У меня совсем другое мнение. Пошел к чёрту весь мир! Я хочу сказать, что в мире много эгоизма, и я такой же..."

Хотя Сантилли был чрезвычайно уклончив, объясняя

278 ТИМШОУКРОСС

роль Шпильберга в этой драматической истории, он никогда не отрицал, что у них существуют деловые отношения в сфере музыки. Сантилли ухитрялся избегать объяснений, каким образом эти отношения таинственным образом превратились в связи, основанные на преданности друг другу и одержимости желанием сохранить тайну куска черно-белой пленки. При этом достоверность этой пленки никем не была подтверждена, а финансовая стоимость ограничена, но, в случае если бы она оказалась подлинной, ее ценность не имела бы границ. Неизбежно возникало подозрение в том, что в этом партнерстве, скрепленном общим интересом к пленке, было нечто странное.