Присущий им дар предвидения состоял не только в способности выводить логические следствия из предшествующих заключений, в результате чего создавался образ реальности, в котором факты наблюдаемые, а также условия и факты, вводимые воображением, образовывали связанную картину. Генетически новая способность человека состояла в переработке опыта и построении мысленной ситуации, не наступившей, но возможной на основе «заглядывания» в будущее. Создание мысленного образа действий — это способ мышления, имманентно присущий человеку, получил новое направление — умение входить в состояние измененного сознания. Это новое качество позволяло проникать в подсознание, в хранилище обширного банка генетической памяти, позволяющее получать информацию об эволюции и об окружающем мире, а также подключаться к энергоинформационным полям Вселенной.
Мезозойские люди сумели поставить себе на службу и воображение. Способность к построению мысленной картины привела к следствиям, прямо не связанным с механизмом отбора. Человек приобрел способность испытывать в воображаемом мире те же чувства, что и в реальном. Воображая предметы, отсутствующие в реальном мире, человек стал их создавать. Это породило производство. Сравнивая воображаемые процессы с наблюдаемыми, человек научился понимать и объяснять мир. Возникла наука.
Процесс создания мысленного аналога реальности есть творчество. В зависимости от конкретного назначения мысленный образ имел характер научной гипотезы, литературной фантазии, прогноза, организационного сценария и т. д. Однако в основе всегда лежала способность к предвидению.
Способность к предвидению, будучи свойством разума, то есть общечеловеческим качеством, в силу конкретных обстоятельств истории и локальных особенностей существования, в разной степени и форме развилась и проявилась у мезозойских людей в полной мере. Следствием этого явились: разный тип цивилизаций, а также особенности национального характера.
У человека или у существа, которому предстояло стать человеком, не было жизненной потребности в том, чтобы производить. Находясь в равновесии с природой, он всегда мог найти пищу и укрытие в окружающей среде. Иначе говоря, производство и производящий труд не были условием его биологического существования. Казалось, они понимали, что производство предметов не сделает жизнь человека ни более безопасной, ни даже более сытой. Именно потому, что производство никогда и не служило удовлетворению каких-либо иных потребностей, кроме потребности переносить в реальность созданное в воображении. Иначе говоря, производство для них не являлось биологической потребностью. У него был другой эволюционный смысл. Производство было только способом достижения таких технологий, которые помогали успешнее пользоваться энергией Земли и космоса. По-видимому, даже возникновение языка было обусловлено необходимостью передачи логического опыта. Именно логического опыта, а не информации вообще.
Итак, в мезозое из семени плода, оторвавшегося от дерева жизни, начало развиваться новое древо, имя которому — антропогенный мир. Биологическое существование живого организма сводилось к исполнению трех функций: 1) поддержание жизни; 2) приспособление к внешней среде; 3) производство себе подобных. Но по мере развития антропогенного мира возник вопрос: нужны ли человеку его биологические потребности. Нетрудно предвидеть возможность радикального изменения механизма питания и деторождения, последовательной замены биогенных органов техногенными, постепенное возникновение биотехногенного гибрида. Мезозойские люди явно для себя установили определенный смысл развития — это слияние с природной средой, растворение своего Я с силами природы Земли и космоса.
Предвидеть события — этого мезозойскому человеку казалось недостаточно, нужно было подтвердить свои ощущения чем-то, что могло бы доказать правоту догадки. Информация должна была быть подтверждена не только умозрительно, но и вполне наглядно. Поэтому мезозойские люди для этой цели использовали умение входить в состояние измененного сознания в целях совершения полетов в пространстве и времени.