Пришествие

Девушки притворились находящимися без сознания. Полы шатра распахнулись и в него вошли двое мужчин. Цилия сквозь ресницы пыталась рассмотреть их. Один из вошедших был высокий человек могучего телосложения с густой черной бородой, наполовину скрывавшей его лицо, одетый в черный балахон, какие носят жители пустыни, и с повязанным куском черной материей вокруг головы. Другого Цилия узнала сразу. Это был приказчик Линара, Шари. Мужчины громко о чем-то спорили, но войдя в шатер, умолкли. Бородатый подошел к Цилие, и, подняв голову девушки за подбородок указательным пальцем, удовлетворительно щелкнул языком.

— Хороша! Этот цветок достоин украшать мой шатер! — сказал он, и с силой рванул платье, обнажая груди девушки.

Жадно сжав одну из грудей, бородатый заметил, висевший на шнурке между ними медальон. Он дернул за шнурок, оборвав его, и стал разглядывать медальон.

— Римлянка, а носит простую железяку! — Презрительно воскликнул он, и бросил медальон на землю. — Она моя!

— Но, уважаемый Хуфу, возразил Шари, мы договаривались, что ты выкрадешь ее для моего господина. Мы и о цене договорились, и задаток ты получил.

— Плевал я на этот договор. Эта девка стоит во много раз больше, чем пообещал мне за нее Линар. Она останется здесь! А ты можешь забрать ту, другую!

— Мне не нужна девчонка! Мне нужна только эта! И вообще, зачем ты притащил еще и девчонку?

— Она стала визжать. Пришлось брать обеих. Так что, берешь?

— Нет! Ты должен отдать мне эту, и я доставлю ее хозяину.

— Я уже сказал, она останется здесь, а если девчонка тебе не нужна, можешь прикончить ее. За нее мне достаточно и того задатка, который я уже получил.

По всему телу Цилии пробежала дрожь, но она собрала все свое самообладание, чтобы не выдать себя, и продолжала претворяться бесчувственной.

— Шари стоял в растерянности, не зная, как ему поступить дальше.

— Уважаемый Хуфу, — обратился он к бородатому, — давай не спешить с решениями. Ты ведь много лет связан с моим хозяином, и он ни разу не обманул тебя. Хозяин всегда хорошо платил тебе за рабов, которых ты поставлял ему, и за другие услуги, которые ты ему оказывал. Давай договоримся. Назови сумму, которая бы тебя устроила. Пойми, я не могу вернуться к хозяину с пустыми руками. Он просто убьет меня, а без меня тебе сложно будет поддерживать с ним торговлю.

— Договориться, говоришь? Ну, что ж, давай попробуем, если, конечно, у Линара хватит денег. Пойдем в мой шатер и поговорим за столом, а то у меня что-то во рту пересохло. Вернемся, когда девки очнуться.

— Ты все слышала, Тания? — прошептала Цилия, когда мужчины покинули шатер. — Они могут тебя убить.

— Это мы еще посмотрим! — Злобно ответила девочка. — Мне бы только руки освободить, и я сама выпущу кишки этому Шари.

— О чем ты говоришь? Даже если тебе удастся освободиться, что ты сможешь сделать одна, без оружия. Здесь, наверняка, есть и другие, и они убьют тебя.

— Послушай, Цилия, они не могли увезти нас далеко от города. Похоже, мы где-то в пустыне. Снаружи не слышно ни детских, ни женских голосов, а это значит, что мы не в стойбище кочевников, а на временном привале.

— Ну, и что это меняет?

— А то, что их не может быть много. Не стали бы они привлекать внимание римлян своим многочисленным появлением в Абидосе. Я уже почти освободила правую руку, а эти олухи даже не удосужились обыскать меня. Со мной мой кинжал.

Девочка продолжала отчаянно дергать руками.

— Есть! — Вытаскивая правую руку, радостно вскрикнула Тания.

Она вся изогнулась, запустив руку под одежду, и через мгновение в ней сверкнуло лезвие клинка. Еще через несколько мгновений, Тания освободила левую руку и разрезала веревку, связывающую ноги. Размяв затекшие руки и ноги, она подбежала к Цилии, и одним движением перерезала путы на ее руках. Когда же девочка наклонилась, чтобы освободить ноги подруги, снаружи вновь послышались приближающиеся к шатру шаги.

— Тания, медальон! — прошептала Цилия.

Девочка подняла медальон, подала его Цилии, и, прошмыгнув к столбу, уселась спиной к нему, продолжая сжимать в руке кинжал, а Цилия судорожным движением нажала на челюсти волчицы, сомкнув их, и, обвив руки вокруг столба, стала ждать.

В шатер снова вошли бородатый, Шари и еще двое мужчин, вооруженных луками.

— А, очнулись, голубки! — Удовлетворенно воскликнул Хуфу. Он прошел мимо Тании, не обращая на нее никакого внимания, и подойдя к Цилии, присел на корточки, похотливо разглядывая ее лицо и груди и дыша винными парами прямо в лицо девушки.

— А знаешь, Шари, я снова передумал! Не нужны мне деньги. Что значит золото по сравнению с таким цветочком. Она станет моею, прямо сейчас! — Сквозь зубы прохрипел Хуфу, протягивая руки, чтобы задрать подол платья Цилии.

Неожиданно девушка плюнула ему прямо в лицо, и, схватив руками за бороду, резко рванула голову разбойника в сторону, отчего у него хрустнула шея, и, захрипев еще сильнее, он повалился на бок. Одновременно, Тания, с ловкостью дикой кошки, прыгнула на спину Шари, и обхватив одной рукой его за шею, другой, твердо сжимающей кинжал, перерезала ему горло.