Пришествие Аватара (СИ)

– Ты куда, – всполошилась Матрена, – вот-вот стемнеет, да и мороз крепчает…

– Но нельзя же все так оставить, а если дядя Иван нуждается в помощи?

Парень ушел, теперь уже обе женщины не могли найти себе места от волнения.

Прошел час, другой, совсем стемнело.

– Давай возьмем лампу и пойдем по следам навстречу. Да кликнем наших мужиков.

Они вышли на улицу, вскоре к ним присоединилось еще несколько мужчин. Всем им, как и Терентьеву было далеко за шестьдесят, моложе в деревне никого не было.

Освещая дорогу фонарями, они стали идти по лыжному следу, рядом с которым отчетливо виднелись следы ног Матрениного постояльца. Вдруг из темноты показалась какая-то непонятная фигура, которая уверенно двигалась в сторону села. Немного спустя все увидели, что это один человек несет на плечах другого. Юноша ступал легко и спокойно, сам он был цел и невредим, но Терентьев, которого, по его словам, он нашел километрах в трех отсюда, был без сознания. Когда его занесли в дом и сняли изодранный в клочья полушубок, то оказалось, что вся спина у него изуродована чьими- то острыми когтями.

– Видать, на шатуна нарвался, – сказал кто-то из стариков.

Юноша кивнул головой:

– Да, так оно и было. Дядя Иван, вероятно, не заметил вовремя медведя, но все же успел выстрелить в него из одного ствола в упор. А уже в агонии медведь порвал его, так как лежал рядом.

– Да, Иван всегда, даже если охотился на белок, один ствол заряжал жаканом. В тайге иначе нельзя, это его и спасло, – сказал кто-то.

Между тем женщины раздели раненого и выдворили мужиков на улицу. Терентьев дышал, но в сознание не приходил.

Матрена Ниловна осмотрев его, грустно сказала: "Боюсь, я помочь ему не смогу. Тут одними травами не поможешь, рана – то проникающая". Евдокия заголосила, как над покойником.

– Бабушка, а можно я взгляну на его раны? – вдруг спросил парень.

– Ох сынок, тут и ты вряд ли поможешь, но, если хочешь, попробуй.

– Тогда, пожалуйста, оставьте меня с ним наедине и не входите, пока я не позову.

Когда через минут тридцать юноша позвал женщин, они от удивления долго не могли придти в себя. Дед Иван спал, ровным спокойным сном, а все раны на его спине затянулись и покрылись розовой корочкой. Сам целитель сидел рядом с больным, но лицо его было покрыто каплями пота, глаза закрыты и создавалось впечатление, что он без сознания.

– Ох, нелегко ему видно пришлось в этот раз, рану Гончаренко-то он вылечил, играючи, – подумала Матрена Ниловна. Она сказала Евдокии, чтобы та шла домой и ни о чем не беспокоилась.

Действительно, наутро Терентьев проснулся, если и не полностью здоровым, то вполне в состоянии добраться домой. Ниловна смазала ему раны своим средством, чтобы процесс заживления проходил быстрее, и сказала, чтобы каждый день он приходил к ней на перевязки.

После чудесного спасения Ивана Терентьева авторитет незнакомца вырос необычайно. Все сельчане при встрече кланялись ему и относились к нему очень уважительно. Терентьев души в нем не чаял и почитал за своего спасителя. Его жена Евдокия каждый день старалась парня чем-нибудь вкусненьким, так что уже и Матрена Ниловна начала на нее сердиться.

Между тем, откуда-то по деревне распространились слухи, что Союза Советских Социалистических Республик больше нет. Мол, все, кто входил в его состав, объявили о своей независимости и теперь вместо СССР образовалось СНГ. Кто верил этим слухам, кто нет, но и те, и другие чувствовали, что грядут большие перемены.

– Теперь мы будем строить развитой капитализм, – говорил, попыхивая самокруткой, наиболее подкованный в политике дед Мокий. – Еще летом, когда батарейки в моем радиоприемнике были исправны, передавали, что надо развивать частную инициативу. А от партии вся власть должна перейти к Советам, как в семнадцатом году.

Но никто ничего толком ничего не знал, потому, что батарейки кончились не у одного деда Мокия. Когда-то в каждом доме был транзисторный радиоприемник, у многих даже и телевизоры на батарейках. Одно время, в деревне работал двигатель, вырабатывающий электричество, и в каждом доме был электрический свет. Правда, часов в одиннадцать вечера его выключали, но и этого вполне хватало. На улице горели электрические фонари, словом все было, как у людей. Но эти времена прошли. С середины восьмидесятых, когда в деревне остались одни старики, электричества не стало, опять перешли на керосиновые лампы, а со временем выслужили свой срок и батарейки для радиоприемников. Еще года два назад дед Мокий на своей моторке отважился добраться до Александровского и привез оттуда батареек для всей деревни, но в прошлом году даже он не рискнул плыть так далеко, тем более, что и бензина осталось мало. Так и жили старики в деревне в темноте и неведении о происходящих в мире событиях.

5.