Пришествие фей.

Это письмо побудило меня отправиться в Лондон и встретиться с мистером Гарднером. Он оказался спокойным, уравновешенным и сдержанным человеком, ничуть не напоминавшим безумца или визионера. Мистер Гарднер показал мне превосходные увеличенные копии двух чудесных фотографий и поделился со мною многим из того, что далее изложено в книге. Мы еще не встречались с девочками и потому договорились, что мистер Гарднер лично займется расследованием, а я подвергну результаты критической проверке и придам им литературную форму. Мы также решили, что он при первой возможности отправится в деревню и познакомится со всеми действующими лицами. Тем временем, я показал позитивы и в ряде случаев негативы нескольким друзьям, с чьим мнением в психических материях я считался.

В первую очередь следует упомянуть сэра Оливера Лоджа[8]. Вспоминаю, с каким изумленным и внимательным видом он разглядывал снимки, которые я разложил перед ним в холле клуба «Атенеум»[9]. С присущей ему осторожностью, сэр Оливер не стал объявлять их настоящими: напротив, он выдвинул теорию, что кто-то сфотографировал танцовщиц Калифорнийского классического балета и наложил полученное изображение на английский сельский пейзаж. Я возражал, указывая, что мы тщательно изучили происхождение снимков и что они были сделаны детьми из рабочего класса[10], которых едва ли можно заподозрить в фотографическом трюкачестве, однако не сумел его переубедить. Даже сейчас я не уверен, что сэр Оливер окончательно принял аргументы той или другой стороны.

Самыми пылкими критиками оказались спиритуалисты, для которых мысль о наличии еще одного вида существ, так же отличающихся от духов, как последние от людей, была совершенно внове; они опасались, и не без оснований, что их появление лишь усугубит столь значимые для многих из нас спиритические дебаты. Одним из них был джентльмен, которого я назову мистером Ланкастером; располагая значительными психическими способностями, включая ясновидение и яснослышание[11], он в то же время успешно трудился на ниве своей весьма прозаической профессии, что, как ни парадоксально, встречается довольно часто. Он утверждал, что нередко собственными глазами наблюдал маленький народец, и поэтому я придавал его мнению особую важность. У этого джентльмена имелся дух-наставник (воочию вижу скептические улыбки); к нему мистер Ланкастер и обратился за разъяснениями. Полученный ответ, о котором он сообщил мне в июле 1920 года, отразил всю силу и одновременно всю слабость подобных психических изысканий. Мистер Ланкастер писал:

«О фотографиях, чем больше я о них размышляю, тем меньше мне все это нравится (подразумеваю фей с парижскими прическами). Мой наставник говорит, что снимки были сделаны невысоким человеком со светлыми, зачесанными назад волосами; у него есть студия с большим количеством фотографических камер, причем некоторые из них „снабжены рукоятками“. Он сделал эти фотографии отнюдь не для того, чтобы заставить спиритуалистов „проглотить наживку“, но для развлечения маленькой девочки, изображенной на снимке — она сочиняла сказки о феях, а он их таким образом иллюстрировал. Сам он не спиритуалист и очень смеялся бы, если бы кто-то принял эти фотографии за подлинные. Он живет далеко от нас, и это место выглядит непривычно, т. к. там нет прямых улиц, и дома беспорядочно разбросаны по всей округе. Насколько можно судить, он не англичанин. По описанию, мне кажется, местность похожа на Данию или Лос Анжелес, но это лишь мои догадки.

Сказать по правде, я с удовольствием приобрел бы объектив, который позволяет снимать людей в быстром движении с той же четкостью, с какой они изображены на упомянутой фотографии. У этого объектива должна быть F 4.5, такой стоит около пятидесяти гиней или чуть меньше — вряд ли у детей из рабочей семьи может оказаться на ручном фотоаппарате подобный объектив. И все же, учитывая скорость затвора, водопад на заднем плане сильно размыт и это заставляет предположить, по меньшей мере, секундную выдержку. Каков Фома неверующий! Вчера мне сказали, что если я когда-нибудь попаду на небеса, а это крайне сомнительно, я должен (а) настоять на том, чтобы все ангелы были внесены в картотеку, и (б) обустроить стрельбище для подготовки к возможному вторжению из Ада. Такова уж моя прискорбная репутация, и люди, считающие себя моими друзьями, неизбежно воспринимают мои критические ремарки как брюзжание — во всяком случае, до определенного момента».