Пришествие Хиспа

В первые секунды я даже не понял, где я. Все тело жутко болело, а я уже успел отвыкнуть от такой боли, так что пару секунд потерял, чтобы подавить болевые ощущения. Когда же это отчасти удалось сделать, я открыл глаза. Вернее, попытался открыть и — безрезультатно. Ресницы слиплись от крови, веки не поднимались. Стиснув зубы от боли, я приподнял одну руку и протер сначала один глаз, а потом другой, и только после этого смог их открыть. Лучше бы я этого не делал. Как только веки распахнулись, «весь мир сошел с ума». Он то и дело радостно прыгал на меня, кружился и убегал куда-то далеко-далеко. Мой желудок решил воспользоваться моментом и с не меньшей радостью, чем бегающий вокруг меня мир, изверг из себя все содержимое (когда тошнит вниз головой, это во сто крат хуже, чем в нормальном положении). И тогда появились звуки. Точнее, они просто стали намного громче и перекрыли шум крови, прилившей к моей голове вследствие того, что я болтался верх тормашками, подвешенный за ногу к толстой ветке. Звуки, надо сказать, были очень даже нехорошие. Какое-то массовое утробное рычание с частым повизгиванием, переходящим в жуткий пронзительный вой. Наконец, среди этой какофонии я различил еще один звук, очень, надо сказать, близкий. Кое-как сфокусировав взгляд и настроив зрение на темноту, поскольку уже стемнело, я тут же заорал во все горло. На меня смотрело волосатое чудище с непропорционально длинными руками, клыками, которым позавидовал бы и саблезубый тигр, и ярко-красными глазами, выглядевшими еще страшнее из-за совершенно черных белков. Добавить к этому общую жуткую физиономию, отдаленно смахивающую на человеческое лицо, и будет тот самый кошмар во плоти, явившийся моим глазам.

Закричал я, как выяснилось, тоже напрасно. Мир как-то нехорошо потемнел, когда же я вновь смог видеть, эта волосатая тварь уже перебралась на мое дерево. Мало того, что перебралась, так теперь тянулась своей лапой к моей ноге, зажатой в развилке веток, а я же в свою очередь тупо за этим наблюдал. Когда тварь в первый раз проскребла когтями по моему сапогу, я, наконец, сообразил, что надо как-то сваливать. Покрутив башкой, при этом едва не потеряв сознание, протянул руку к ближайшей ветке. По всем законам подлости длины моей руки не хватило. Тварь же, поняв, что жратва хочет убежать, издала яростный рев и прыгнула на мою ногу. Ветка, на которой я повис, наверное, и так не отличалась особой прочностью, она едва не ломалась надо… или правильнее будет подо?…мной? В общем, ветка едва не ломалась под моим весом. Стоило красноглазому сделать столь опрометчивый прыжок, как раздался треск и мы с ним вместе полетели вниз. Мой путь был резко сокращен другой веткой, а вот жадной до жратвы твари с этим не повезло. С треском переломав на своем пути все попадающиеся ветки и сучья, монстр грохнулся на землю. На запах свежей крови бросилась вся околачивающаяся внизу орава дикой швали, среди которой выделялись гориллоподобные монстры, сородичи той, что упала. Беднягу разорвали в мгновение ока. Он едва успел коснуться земли, а от него уже оторвали пару кусков. Я же смотрел на это лишь потому, что при падении сломал как минимум пару ребер, из-за чего затаился, поскольку даже малейшее шевеление причиняло жуткую боль. Понадеявшись на особенности своего организма, я решил слегка выждать и дать возможность регенерации сделать свое черное дело.

Когда я вновь смог почти безболезненно двигаться, выяснилось, что даже у моих сил есть свой предел. Видимо, вся моя жизненная энергия была потрачена еще в первую минуту висения на ветке вниз головой. Не то чтобы я особо удивился, но вот осознание того, что даже меня можно достаточно легко убить, сильно задело мое самолюбие. Я ведь уже почти уверовал в свою непобедимость, и вот на тебе. Получите и распишитесь. Меня едва не убили, а я этому даже ничего противопоставить не мог. Да и теперешнее мое положение было тоже не особо благоприятное. За десять минут, которые понадобились моему организму, дабы залечить последствия падения, половина красноглазых тварей успела залезть на окружающие деревья. Теперь же они медленно, но уверенно подбирались ко мне. Снизу, в свою очередь, поджидали полсотни ярко горящих желтых глаз. Это были слегка (разика эдак в три) укрупненные волки, а может быть, и оборотни. Если волков я, хоть мельком, но все же видел, то оборотней представлял весьма смутно. Поэтому с уверенностью сказать не мог, кто бродил подо мной — волки или все же оборотни. В принципе — какая разница, от чьих клыков умереть?