Пришествие. Книга 3 из цикла «Пояс жизни»

– Мою маму зовут Зоя. Раньше мы жили на соседней вилле. Мама служила горничной рабыней у госпожи, а папа часто приходил к нам. Потом госпожа заболела и умерла, и тогда папа попросил хозяина продать нас ему. С тех пор мы живем здесь.

– Как давно это произошло?

– Больше года назад, в мартовские иды, господин.

– Прекрати называть меня господин. У меня есть имя. Можешь звать меня просто Аврелий. И скажи, Тания, а хозяин дома знает о том, что Вы здесь живете?

– Полагаю, что да, знает. Ведь как может управляющий, хоть он и вольноотпущенный, без позволения хозяина поселить на вилле свою семью?

– Ты очень рассудительная девочка и, по всему видимому, хорошо воспитана.

– Меня мама учила. Я, кроме латыни, говорю на греческом и фарси, а еще я умею читать и писать. – С гордостью ответила девочка.

– Откуда же твоя мама сама все это знает?

– Она родом с одного из эллинских островов. Ее родители были очень знатными, но однажды на острове высадились киликийцы. Они перебили всех мужчин, кто пытался с ними сражаться, а женщин и детей продали в рабство. Маме тогда было шестнадцать лет, и она была очень красивой. Ее и еще несколько других девушек купил знатный римлянин для своей жены. С тех пор мама живет здесь.

– Ну, хорошо, Тания! Спасибо за то, что честно все мне рассказала, и прости, если я напугал тебя. Можешь идти купаться, и, вот что, можешь приходить сюда, когда захочешь. С хозяином я договорюсь. И братишку приводи.

– Что ты, Аврелий, он еще совсем маленький, но все равно, спасибо тебе.

Девочка радостно зашла в воду, но вдруг повернулась и спросила:

– А ты как же? Ты ведь тоже хотел искупаться?

– Не беспокойся обо мне! Я как-нибудь в другой раз! – Ответил юноша и озадаченно вышел из бальнеума.

– Вот так Мерцил, – размышлял он, – а мне сказал, что в доме нет посторонних. Не зря говорят – седина в бороду….

Глава 6

Мерцил провел, с интересом озирающегося по сторонам, иудея в атриум, где у двери, ведущей в таблинум, его ожидал Аврелий.

– Приветствую тебя, Тобий, – произнес юноша на арамейском, распахивая дверь в кабинет, – прошу тебя, проходи. Квинт Сципилион готов выслушать тебя.

Иудей ответил на приветствие и сделал несколько шагов вперед, после чего, вдруг неожиданно остановился, увидев сидящего за столом патриция.

– Но он же римлянин! – Испуганно воскликнул Тобий.

– Что ж из того, – ответил Аврелий, – я тоже римлянин, но, мне то, ты веришь. Прошу тебя, входи, и ничего не бойся. Квинт Сципилион мой учитель и друг.

Иудей нерешительно вошел в кабинет. Следом за ним вошли Аврелий и, за тем, Мерцил, затворивший за собою дверь.

– Приветствую Вас, друзья, – так же на арамейском обратился Квинт, – прошу Вас, проходите и присаживайтесь, – жестом указывая на расставленные стулья, пригласил хозяин кабинета.

Иудей явно чувствовал себя неловко от того, что ему было предложено сидеть в присутствии знатного патриция.

– Итак, твое имя Тобий, – начал Квинт, – и, если судить по твоей одежде, ты купец.

– Это не совсем так, достопочтимый господин, – ответил иудей, – меня действительно зовут Тобий, но я вовсе не купец. Я священнослужитель в иерусалимском храме, а в это платье я облачился по настоятельному требованию моего юного друга, достопочтимого Аврелия.

Квинт вопросительно посмотрел на Аврелия.

– Что за маскарад, Аврелий? – спросил он.

– Это вынужденная мера безопасности. – Ответил юноша. – Я подумал, что присутствие иудейского священника было бы не вполне уместно на борту римского боевого корабля, да и на римских улицах тоже. Это могло бы вызвать неадекватную реакцию у гордых квиритов и храмовых жрецов.

– Что ж, наверное, ты прав. Итак, я слушаю тебя, Тобий.

– Мой народ в течение долгих столетий скитался по миру в поисках земли обетованной, и подвергался лишениям и угнетению, пока наш пророк Моисей не привел нас в землю обетованную. Сам Господь явился ему на вершине горы Синай, указал ему путь и передал свои заветы в виде каменных скрижалей.

При этих словах на лице Квинта появилась ироничная улыбка.

– Вы услышали что-то смешное, учитель? – Обратился к нему Аврелий, прерывая иудея.

– Вовсе нет, мой юный друг! – Неожиданно перейдя на геянский, весело ответил Квинт. – Очень хорошо помню этот фокус с голограммой. Старик Моисей, при всем моем к нему уважении, чуть не рехнулся, когда в пламени «необжигающего огня», ему явился бестелесный образ Всевышнего.

– Так это были Вы? – Удивленно переспросил юноша.

– Нет, нет! Не я, но все это представление было подстроено не без моего участия. Я потом расскажу тебе эту забавную историю. Прошу прощения, уважаемый Тобий, – снова по-арамейски обратился Квинт к изумленному иудею, – продолжай, я весь внимания.