Пришествие Короля

Люди Ривайна считают годы от начала своего города или начала правления своего императора, ведут им счет, торопясь отметить их новыми подвигами и достижениями. Все свои Дела и мысли они доверяют перу, так что их мудрость более Не пар из Котла Поэзии, а мертвая вещь, которая может быть искажена или похищена всяким, кто найдет ее на дороге. Время для них — не коракль, качающийся в безветрии на могучей груди Океана, а несущаяся по дороге колесница, что летит, грохоча, мимо путевых камней.

Правда, и у нас каждый король правит в своем краю с колесницы. Но это не та колесница, что летит вперед, ни на что не обращая внимания, сломя голову, — колесничий смотрит вперед, назад, на запад и на восток, на север и на юг. Он — защитник, который должен следить, чтобы основание, на котором он стоит, не было в небрежении и не разрушилось. Он не должен лгать или иметь телесные уродства, чтобы на скот не напал мор и чтобы урожай не погиб. Стоя в своей колеснице, на Камне Судьбы, король — защитник своей правды, что охраняет королевство, своей гвир дейрнас. Именно через гвир дейрнас нужная погода приходит каждый раз в свою четверть: ясная морозная зима, сухая ветреная весна, жаркое лето с дождями, плодоносная, росная осень. Но как только король солжет, совершит келуидд дейрнас, это принесет дурную погоду, и плоды земли высохнут.

Когда я раздумывал об этом, мне пришло в голову, что земля напоминает это бесформенное чудовище, Адданка Озерного, которого люди пытались вытащить с помощью воловьих упряжек из глубин Ллин Сиваддон. Адданк сильнее волов, но люди тащат его, дразнят его, выманивают его, так что Адданк ползет туда, куда волокут его быки и куда хотят люди. Таков путь бриттов на Острове Могущества.

А император Ривайна приказывает своей армии окружить чудовище копьями и мечами, накинуть на него сеть и затянуть ее так крепко, что тварь не может пошевелиться. Потом он созывает каменщиков и плотников и приказывает им строить огромный каменный загон из тесаною камня, чтобы там держать эту тварь. Копья солдат остры, сеть крепка, работа каменщиков непревзойденна. Но все же однажды настанет день, когда стража заснет, веревки сгниют, известь выкрошится. Тогда чудовище припомнит прежние дни, встряхнется с былой силой, разорвет сеть, и стража будет погребена под рухнувшими стенами.

Разве Остров Придайн не попал на время под власть Империи? До сих пор на Севере стоят две огромные стены, по-прежнему видим мы сеть дорог, прямых, как натянутая веревка, что связывают двадцать восемь городов Острова Придайн Однако теперь дороги завалены рухнувшими деревьями, мосты разрушились, и лежат они по всему Острову, как обрывки гнилой сети. Адданк стряхнул с себя путы и уполз в Ллин Сиваддон.

Я поднял взгляд единственного своего глаза на Руфина, и он вздрогнул, впервые увидев мое покрытое шрамами, изуродованное лицо в ясном лунном свете Пораженный внезапной мыслью, я с озорной усмешкой спросил его, не захочет ли его император снова присоединить к Империи Остров Придайн теперь, когда с Испаэн скорее всего случится то же, что с Африкой и Ир Айдал.

Трибун недоумевающе посмотрел на меня.

— Не мне толковать волю императора, — ответил он после короткого молчания. — Я солдат и подчиняюсь приказам. Есть такие, что говорят, будто бы весь мир принадлежит Империи и что те провинции, которые ныне в руках варваров, снова вернутся в лоно цивилизации, когда пробьет час. Я сам стоял рядом с комесом Велизарием в Риме, когда он предлагал передать Британию готам. Но так он смеялся над готами, когда они пришли с предложением признать нашу власть в Сицилии, которую мы уже и так отвоевали.

Все в основном полагают, что после того, как готы впервые завоевали Рим, Британия попала под власть местных тиранов. Я точно знаю, что около двадцати лет назад Велизарий вел переписку с величайшим из них, Арториусом, которого он побуждал вторгнуться в королевство франков и ударить в тыл готам, которые сильно теснили нас в Италии. Но правда в том, что сейчас о Британии мало кто говорит, и есть те, кто верит, будто бы это Остров, на который переправляются души усопших!

— Это не ответ на мой вопрос, — резковато возразил я. — Ты известный военачальник, высокий в совете твоего войска. Предположим, что этим летом твои войска в Ир Испаэн победили и тебе приказано высадиться с экспедицией на этот Остров. Было бы это неожиданностью для тебя и счел бы ты это стоящим предприятием?

— Меня ничто не удивляет, поскольку мой долг — быть готовым ко всему, что может случиться по моей службе. А что до того, стоящее ли это предприятие — так кто может в этом сомневаться? Может, ты сочтешь меня пустым человеком, поскольку я читал тебе эти стишки, «Сирийскую плясунью». Но так учил меня мой отец, и к тому же после долгого дневного марша по жаре солдатам весело послушать, как старый занудный ветеран вроде меня расхваливает утехи вроде этих: