Пришествие Короля

Снова хрипло заухала сова — это был долгий, протяжный, неприятный вопль, который, казалось, пробудил меня во сне Хотя я и спал, мне казалось, что я понимаю, что это сон. Но теперь, когда я открыл глаза, передо мною по-прежнему была тьма. Я растерянно огляделся и увидел бледное лицо, что слабо светилось у меня над головой. От страха мое сердце на миг перестало биться, и с внезапной силой я судорожно протянул руку к моему врагу. Я ощутил, как мои пальцы сомкнулись у него на горле, и в безумии своем я попытался выдавить жизнь из моего старинного врага.

Но крепкие руки схватили мои запястья, оторвали их от горла врага, и меня, словно я был ребенком, снова швырнули на мое окровавленное ложе Без стыда признаюсь — я заплакал от бессилия. Для чего спасся я из запруды, если я снова должен погрузиться в бездну? Что я — лишь игрушка тех существ, чьи мысли охватывают все, что было, есть и будет, — Гвина, и Гофаннона, и черного Кернуна, которого сразил я в Бездне Аннона? Может ли мой жалкий разум, который при свете дня мне казался острым, спасти короля от его тингеда, когда фигурки, доска и все прочее принадлежат не мне, а другим?

Во мраке возник далекий свет. Он приближался. Он был уже так близко, что я ощутил тепло на своей щеке. Я не мог повернуть головы, но, скосив глаза вправо, я увидел где-то в футе от меня чье-то лицо. Это был мой юный друг Эльфин маб Гвиддно.

— Спокойно, старина, спокойно! — ласково прошептал он. — Надеюсь, ты не взаправду вознамерился придушить меня?

Чувствуя себя по-дурацки, я что-то пробормотал в извинение:

— Я думал, что сплю. Но зачем ты принес свечу? Отчего вокруг такая тьма?

— Не бойся, дружище, — ответил Эльфин. — Я все время сидел рядом с тобой. И я рад сказать, что ты проспал много часов Сейчас ночь. Засыпай снова — поутру тебе будет лучше!

— Но где Мэлдаф? — воскликнул я. — Ты же должен был меня разбудить, когда он вернется!

Эльфин покачал головой.

— Он еще не вернулся. Я думаю, он у короля.

Мне стало еще хуже на душе, чем прежде, если только такое возможно. Драгоценное время час за часом соскальзывало в бездну. Я старался выбраться из моря, но с каждым шагом песок уходил из-под моих ног. Вокруг меня были глупые добрые людишки, неспособные себе помочь.

— Эльфин! — с внезапной силой воскликнул я. — Сделай это ради меня! Прости мои опасения — может, все это только сон, но проверь, верно ли расставлены часовые у ворот! Что-то не так, и я не усну, пока не узнаю, что все в порядке!

Эльфин понимающе кивнул и вышел. Он еще не успел вернуться, как я, собравшись с силами, выкарабкался из постели. Минуту я стоял, задыхаясь, цепляясь за столбик кровати. В голове у меня мутилось, как при сильной качке. Прежде чем я понял, что произошло, желудок мой свело, и меня вырвало кровью. Но приступ прошел, и, завернувшись в одеяло, я, спотыкаясь, вышел из своей хижины.

Плащ ночи опустился на Динайрт, чьи валы лежали под ночным звездным небом, как рубежи мира. Посмотрев вверх, я увидел усыпанную заклепками звезд Колесницу Медведя, что катилась по своей сверкающей дороге, с виду все такая же крепкая, как в тот день, когда Гофаннон маб Дон впервые перекрыл мир крышей. Но прямо рядом с ней тянулся Путь Гвидиона, по которому каждую ночь бешеным скоком несется воинство мертвых.

Окружающие крепость насыпи скрывали от моих глаз темные пустоши. Казалось, копья часовых блестящими наконечниками подпирают края ночного неба. Но как в стеклянном перегонном кубе чародея — или того Ти Гвидр, в который мы с Гвенддидд однажды можем прийти, — я увидел наверху точное отражение всего, что лежало за стенами на вращающейся Равнине Брана.

Цепляясь за дверной косяк, чтобы не упасть, я смотрел в небо и на все то, что прежде было скрыто от моих глаз, когда бежал я, как загнанный волк, по затянутому облаками окоему. Высоко на севере висело зачарованное ожерелье Каэр Арианрод, в запутанных лабиринтах которого языческое воинство Кинурига бродило в поисках ее спасительной нити. За колдовским дворцом богини вилась дорога Эвнис Авон — Реки Гнева, по которой враги со временем должны подойти к Колеснице Медведя. За ней в ночи, на краю бездны, пылала огненная кузня Гофаннона. Рядом с древней дорогой Гвидиона несся Скакун Рианнон, а надо всем этим яростно пламенел Меч Охотника, багряный от крови.

На миг кровавый туман застил мой взгляд. Я смахнул его и ощутил, что немного ожил на свежем ночном воздухе. Я сосредоточился на ослепительном бриллианте, установленном в середине туманного купола. Оттуда пробивался луч неуловимого света, прямой и узкий, как серебряный жезл — законное мерило человека. И вокруг него вращалось все, что волшебным своим жезлом сотворил Гвидион, все, что выковал в своей пламенной кузне его брат Гофаннон. Я видел, как луч, словно ось, уперся в землю, вонзившись в Середину Придайна к югу от Динайрта. Там вошел он в спиральный Пуп Острова, величайшее из каменных колец, которое люди называют Головой Брана.