Пришествие Короля

Всю долгую зиму воины Гвинедда — и гвидделы, и бритты — пили свой мед в прекрасной крепости Деганнви в Росе. Громким было пированье. Громко возглашали барды здравицы над полными хмельного меда рогами, веселились свободнорожденные. За стенами прекрасной крепости волны набегали на широкий берет, рассыпаясь летучими каплями. Снежно-белые чайки с хриплыми криками взлетали к вершинам утесов на широких своих крыльях. Но пирующие у щедрого владыки, отважные и сильные, пили из хрустальных кубков мед и вино, оставив племя фихти скитаться по волнам серо-зеленого океана.

Затем, за две недели до Калан Май, Мэлгон Гвинеддский и люди его госгордда отправились к месту сбора войск у Динллеу Гуригон, где предстояло ему встретиться с сыном его Рином и вассальными королями Придайна. Этот памятный год был, как говорили, по счету триста тридцать вторым с тех пор, как Кунедда и его сыновья приплыли из Манау Гододдин на Севере, чтобы изгнать гвидделов из Гвинедда. Как записано в Хронике Гильдаса Мудрого, это был девяносто девятый год цикла Виктория Аквитанского, или, как говорят другие, тридцать первый год по Дионисиеву летоисчислению. Надо сказать, что было это пять тысяч триста шестьдесят семь лет от сотворения земли. Так считают ученые люди в монастырях, что тщательно записывают годы в таблицах, по которым вычисляют срок празднования Пасхи.

Такие люди знают все, что можно знать, уж в этом мы можем быть уверены. Они мало ценят бред тех, кто жует сырую свинину и лежит на шкуре желтого теленка. Что может знать Мирддин маб Морврин о семи словах, что были сказаны при сотворении земли и звездного полога над нею, или о ходе времени, или о поколениях королей? Ныне вся мудрость принадлежит бритоголовым монахам с их кривыми посохами и плащами с дырками для головы. Разве не так, о король? Уж, конечно, не для того, чтобы узнать мудрость Острова Могущества, пришел ты сюда и поднял меня из моего горседда, о король Кенеу Красная Шея? Впрочем, я ведь давно уже ушел из мира живых.

Но вернусь к моему рассказу, раз уж ты просишь. Даже если бы ты и не просил, все равно ты должен слушать, если ты разумен, о сын Пасгена! Мэлгон и домочадцы его ехали по прибрежной дороге через Тегайнгл к окруженному стенами Городу Легионов, что стоит на реке Диврдуи. Оттуда они отправились на юг, остановившись на три дня, чтобы покаяться в монастыре в Бангор Искоэд. Так доехали они до богатого края Поуис, что зовется Раем Придайна.

Тем временем остальные спутники Мэлгона ехали по дорогам предгорий, построенным Хелен Воинств во времена Максена Вледига[51], что вели через горы в земли Придери у Западного Моря. Там потребовали они, чтобы король Гвертевур Диведский отдал им один из священных камней, что лежат на вершине горы Пресселеу — дар земли Придери земле Брана. Старый король дал согласие, и вопящий камень увезли в крытой повозке, чтобы он мог сопровождать Дракона Осгрова в его походе против ивисов.

Это была огромная повозка, ее везли пегие быки силы которых хватило бы на то, чтобы выволочь Адданка из его склизкого логова на дне Ллин Сиваддон. Глупцы и доныне рассказывают сказки о двух медлительных быках из головной упряжки — будто бы это короли Нинниау и Пайбиау, ставшие быками за свои грехи. И когда они добрались до высокого холма в Кередигионе, миновать который они не имели права, сердце короля Нинниау разорвалось, и он умер на южной стороне холма. А король Пайбиау девять раз взревел от боли, и рев этот расколол холм, и в нем открылся проход, который доныне известен как Бычья Борозда. Пусть, кто хочет, верит.

Итак, накануне Калан Май король Мэлгон Высокий начал сбор войска у Динллеу Гуригон. В ту ночь он вошел в свой шатер и приготовился отойти ко сну. Но сон бежал от его очей, поскольку думал он о том, чем кончится его летний поход. Некоторое время он стоял на пороге шатра и смотрел на тысячи красных костров на равнине и на тысячи звезд, что полыхали в небе. Думал он о победе, о грабеже, об угонах стад, но, когда вернулся он на свое ложе, сон по-прежнему не шел к нему. Потому в раздражении снова встал он, взял желтую телячью шкуру, что лежала на земле у его ложа, и позволил себе лечь под открытым небом у костра, что горел перед входом в его шатер. Вскоре погрузился он в сон, и пригрезилось ему, что Птицы Рианнон нежно поют в темноте вокруг него.

Вскоре после того, как сон смежил его веки, Мэлгон Гвинеддский увидел, что он идет по широкой пустынной равнине под низким хмурым небом, в котором временами вспыхивали далекие молнии. Хотя путь его во сне показался ему довольно коротким, в душе король понимал, что длился он всю его жизнь до самого этого часа. Наконец после долгого и трудного странствия он подошел к кольцу из огромных камней, мрачно стоявших среди равнины. Рядом с ними были поросшие травой курганы, вроде тех, что укрывают могилы давно погибших героев Сильный ветер летел над равниной, и жесткая трава ходила волнами, отчего казалось, будто бы похороненные в курганах вожди пытаются сдвинуть тяжелую землю, что не даст им подняться.