Пришествие (СИ)

Все дальнейшее для Дилана слилось в одну бесконечную круговерть боя. В тот момент, когда он прибыл на отведенный ему правый фланг, в стене огня образовалась брешь и в нее хлынула волна черных тварей. Словно стая волков они полумесяцем начали наступать на цепь бойцов, стараясь обойти их сбоку и кинуться не беззащитных людей. Стражи форта старались отсечь их от беженцев плотным потоком болтов, но твари раз за разом пытались прорвать заслон. Дилан за первые полчаса выбился из сил стремясь от одной твари к другой. Новые способности позволяли разделываться с монстрами быстро и эффективно. Требовалась всего одна-две атаки и твари ночи уже не поднимались, сбитые с ног окованным, светящимся белым пламенем навершьем боевого шеста. Каждый удар посоха, словно кузнечный молот, крушил черепа и кости монстров. Но их было много, настолько, что сначала защитникам пришлось отступить на шаг, потом на три, потом на десять. А потом бойцы не выдержали и побежали.

Стоя в десяти шагах перед воротами троица монахов отбивала атаки монстров, хлещущие непрерывным потоков. На помощь черным тварям вновь подошли личи, и удары когтями стали сменяться сгустками зеленого пламени. Дилан уже не путался убить монстров, сил на это не хватало, т. к. за прошедшие три четверти часа он исчерпал почти весь свой резерв. Он мог лишь ставить щит, да перенаправлять атаки по касательной. Благо к этому моменту почти все беженцы оказались на территории форта, а те, кто не успел, уже никогда никуда не успеет, их разрывали в клочья в считанные мгновения.

— Отступаем к воротам, со стены кричат, что черепушки похоже что-то задумали, — голос Аркаиса вырвал юношу из боевого транса, в который он погрузился, сам не заметив, как это произошло.

В это мгновение, стена огня, остановившаяся на остовах крайних повозок, окрасилась в зеленый и двинулась на них, без какой-либо подпитки. Черные твари бешено завизжав стали разбегаться в стороны, стараясь выскользнуть из огненной петли, смыкавшейся вокруг монахов. Это позволило мужчинам броситься к воротному проему со всех ног, спасаясь от колдовского пламени. В тот момент, когда они уже выбегали во внутренний двор, а решетка за их спинами с грохотом упала вниз, перекрывая возможность монстрам попасть внутрь, пламенная стена столкнулась с каменной. Раздался оглушающий грохот и даже земля содрогнулась под ногами. Сквозь клетку решетки в спину мужчинам ударил язык зеленого пламени повалив их с ног.

Дилан взвыл от обжигающей левую половину груди боли. Тело выгнуло дугой, руки и ноги сами заскребли по каменной площадке внутреннего двора. Тайер увидев, что происходит с юношей, бросился к нему, навалился всем телом, прижимая к земле. Аркаис вынул из кармана маленькую деревянную палочку и с трудом разжав зубы, вставил ее в рот послушнику. Приступ продолжался пару минут, а потом Дилан обмяк и расслабился. Зрачки, ранее расширившиеся так, что не было видно радужки стали нормальными, а судороги перестали выкручивать конечности.

— Сколько все продолжалось? — хрипло спросил он у сидящих рядом с ним прямо на холодном камне монахов.

— В этот раз не более пяти минут, но этого хватило, чтобы распугать всех в округе, — Аркаис обвел взглядом беженцев, испуганно жавшихся друг к другу и образовавших вокруг мужчин круг отчуждения шагов десять в поперечнике.

— Если б я знал, что цена такова, то сто раз бы подумал, прежде чем соглашаться на получение этой силы, — молодой человек оттянул горловину сутаны и осмотрел левую половину груди. Там красовалась красная, воспаленная витиеватая руна, уже третья. Две предыдущих юноша заработал по пути из Эймами до Бернийских врат.

Первая татуировка проявилась в тот день, когда юноша впервые смог прикоснуться к нитям Воли. Это случилось в последний день их морского путешествия, когда на рассвете их небольшое судно входило в бухту рядом с городом. Аркаис, как и во все предыдущие дни, провел сначала силовую тренировку, а потом отправил молодых монах на нос корабля для медитации. В то утро Дилан впервые почувствовал в своем духовном теле движение силы и ему вновь послышался тот голос, что общался с ним на Плато Душ, но в этот раз, он доносился словно сквозь толщу воды и слов было не разобрать. А в следующее мгновенье он очнулся уже на жесткой кровати в портовой таверне и между двумя этими событиями прошла неделя. Оказывается, он также, как и сейчас потерял сознание и бился в припадке. Команда баркаса опасаясь, что это болезнь, чуть не выбросила их за борт, не дожидаясь подхода к причалу, но Аркаис привел весомые доводы в пользу того, что их все же стоит довезти до берега. Команда была настолько впечатлена, что даже помогла перенести бессознательного Дилана с судна в таверну, а уже только после этого трое матросов отправились к портовому лекарю, для лечения своих вывихов и переломов, которыми их ранее наградил старший монах.