Пришествие Зверя. Том 1

— Могу объяснить иначе. Я думаю, что твоя сентиментальность — ложная. Ты точно так же страдаешь от гордыни, как и остальные наши братья. Ведь всех нас оценивают по результатам работы. Ты, так же как и я, боишься неодобрения генерала-фабрикатора. Тебе не хочется быть направленным куда-нибудь на исследовательскую станцию мертвого мира на Восточной Окраине и изучать окаменелые останки нематод с кремниевой структурой. Омниссия готов прощать ошибки, являющиеся шагами на пути к успеху. Но неспособность вступить на путь к вершине является грехом незнания, и Бог-Машина, как и его слуги, становится куда менее милостив в данном случае.

— Я думаю, что вскоре мы узнаем, что милость Адептус Астартес на подобные вещи вообще не распространяется, — заметил Урквидекс.

— Ты угрожаешь мне, магос? — холодно спросил ван Аукен.

— Давайте просто надеяться, что Астартес никогда не посетят Восточный Предел, — подытожил Урквидекс. — Что-то еще, мастер-прим?

Жрецы продолжали смотреть друг на друга через бронированное стекло иллюминатора.

— Что с выжившим магосом? — после долгой паузы спросил ван Аукен.

— Магос биологис Фаэтон Лаврентий теперь официально является единственным выжившим после катастрофы на Адрамантуа, — сказал Урквидекс, оборачиваясь к половине жреца, лежавшей на моторизированной каталке.

Его там не было.

Урквидекс с удивлением обнаружил, что полумертвый магос смог дотянуться до рычага ручного тормоза своего ложа и протащить себя через весь лабораториум, хватаясь руками за кабели и каналы данных. Ценой невероятных усилий он добрался до операционного стола, на котором лежало выпотрошенное хирургами тело одного из Имперских Кулаков. Урквидекс и ван Аукен смотрели, как Лаврентий, не переставая бормотать какую-то бессмыслицу, положил руки на желтый наплечник мертвого космодесантника.

— Похоже, что сентиментальность является обычным пороком жрецов вашей сферы, — заметил ван Аукен.

Урквидекс проигнорировал начальника, с интересом наблюдая за магосом биологис. Оттолкнувшись от наплечника, Лаврентий схватил оптоволоконный кабель, идущий от тела Астартес к блоку ауспиков. Шаря изломанными, мертвенно-бледными пальцами по приборам, техножрец принялся калибровать настройки и частоты.

— Ты собираешься вот так стоять и позволишь безумному пациенту сбивать настройки своего оборудования, магос? — спросил ван Аукен. — Он, возможно, стирает бесценные данные, полученные во время операции.

— Третий закон универсальной вариантности, — пробормотал в ответ Урквидекс.

— Парадокс свидетеля?

— Не вмешиваться, — кивнул Урквидекс.

Наконец, ударив окровавленной ладонью по большому переключателю, Лаврентий завершил свою работу с лабораторным оборудованием. Неподвижные линии жизненных показателей и писк, свидетельствующий о смерти пациента, исчезли. Вместо них на экране появился слабый сигнал. Еле заметное биение двух сердец.

— Что это такое? — забеспокоился ван Аукен.

Урквидекс подошел ближе и положил руку на лоб изувеченного жреца. Его грудь судорожно поднималась и опускалась из-за перенапряжения, на лице выступила испарина. Магос все так же нес бессмыслицу. Осмотрев полевой ауспик, над которым колдовал Лаврентий, Урквидекс понял, что тот выставил его в режим широкополосного сканирования.

— Это четвертый десантник, — сообщил он ван Аукену. — Очень слабый сигнал. Погребен глубже, чем остальные. — Пальцы Урквидекса заплясали по клавишам рунного блока. — Передаю эти данные на мостик. Альфа-прим, если вас не затруднит…

Орозко уже подошел к устройству связи с сенсорной палубой. Звук слабых ударов сердец продолжал разноситься по лаборатории. Не такой могучий, каким, наверное, когда-то был, но тем не менее настойчивый. И ван Аукен, и Урквидекс выжидающе смотрели на командира скитариев.

— Авгурные системы корабля усилили и отследили сигнал. Они идет из остова «Амкулона».

— Святый Марс… — пробормотал Урквидекс, — радиация.

— Мастер-прим, — продолжал Орозко, — несколько членов вашей команды траекторэ находятся на мостике. Они утверждают, что сигнал несет в себе следы недавнего векторного переноса.

— Телепортационный маяк?

— Да, мастер-прим.

— Ван Аукен, — позвал Урквидекс сквозь бронестекло, — почему мы только сейчас это обнаружили?

— Гравитационные аномалии в системе, вероятно, подавляли работу телепортационных технологий, — предположил мастер траекторэ. — После исчезновения катализатора — штурмовой луны ксеносов — аномалии начали стихать, и ранее запланированные векторные перемещения сработали.

— Жизненные показатели очень низкие, — заметил Урквидекс.

Мастер-прим кивнул.

— Альфа-прим, прошу выбрать спасательную бригаду из своих людей. Выжившего нужно извлечь из отравленной атмосферы крейсера.

— Да, мастер-прим.

— Альфа-прим, — добавил ван Аукен, — эта миссия — дорога в один конец. Скитарии, отправленные на «Амкулон», подвергнутся смертельной дозе облучения и, скорее всего, не выживут.

— Я отправлю авангардные отделения. Они и так получают смертельную дозу радиации, — равнодушно ответил Орозко и покинул помещение.