Пришествие Зверя. Том 1

— И ввергнете в анархию Империум, уже осажденный чужаками с непредставимо разрушительным потенциалом. Дракан, в Инквизиции рассчитывают, что ты останешься верен своему долгу.

Вангорич хотел было ответить, но прикусил язык. В самом деле, сможет ли он броситься на собственный клинок ради стабильности Империума? Хватит ли ему преданности? Что более важно, верят ли в это неизвестные инквизиторы и готовы ли они рискнуть всем, основываясь на предположениях?

— Вижу, ты начинаешь осознавать, как тяжела ситуация. — Неотрывно глядя на него, Виенанд подступила ближе и понизила голос. — Нам необходим краткий период взаимного ненападения. Вот почему я пришла сюда, в твою святая святых. Объявляю, что ты амнистирован. Я окажу тебе любое содействие, если ты пообещаешь помочь мне.

Дракан не собирался верить ей на слово, но ведь и любые его заверения были бы настолько же бессмысленными, так почему же Виенанд просила о них? Неужели ее так напугали замыслы Инквизиции или по крайней мере отдельных ее адептов?

— Ладно, амнистия так амнистия. Лучше разрушать честолюбивые планы Лансунга, чем тратить силы на эту безрезультатную охоту друг за другом. Что у тебя на уме?

Подойдя еще ближе, Виенанд положила руку ему на плечо.

— Ты правильно выбрал цель, великий магистр. Если мы сумеем вытолкнуть Лансунга на передовую, то сможем за время его отсутствия исправить часть ущерба, нанесенного им Сенаторуму. Если повезет, орки даже разнесут его на куски. Тем не менее словесных доводов тут не хватит. Чтобы адмирал втащил свой жирный зад на мостик звездолета, мы должны объединить усилия и провести определенные акции.

— Какие акции?

— Именно их я и пришла обсудить…

Глава 5

Лепид Прим — орбита

— Скажи моему денщику, чтобы больше так не крахмалил, — произнес Кулик, борясь со стоячим воротничком рубашки.

— Обязательно передам ему, — отозвался Шаффенбек рассеянным тоном.

Ничего передавать он не собирался, поскольку Рафалю невозможно было угодить с воротничками. За все время, что Саул знал капитана, тот, в зависимости от настроения, жаловался или на перекрахмаленные, или на недокрахмаленные рубашки. Казалось, что существует некий бесконечно малый промежуток идеальной накрахмаленности, недостижимый для смертных денщиков.

— И напомни мне больше никогда не принимать приглашения на такие собрания, — продолжил Кулик, сражаясь уже с парчовыми обшлагами кителя; Рафаль всегда чувствовал себя неуютно в парадной униформе и сейчас, судя по струйкам пота на лице, страдал от перегрева.

Вентиляторы в потолке пускового отсека, похожие на колесо турбины, лениво вращались, почти не ослабляя жару и духоту. В помещении собралось около сотни офицеров, взошедших на борт «Непокорного монарха» по «приглашению» адмирала Ахарии. Как и остальные капитаны всех трех рангов, составляющие толпу, Кулик понимал, что такие «просьбы» нельзя игнорировать без серьезной причины. Помимо командиров кораблей, прибывших с первыми помощниками и порой с какими-то лизоблюдами, здесь обретались пара десятков младших офицеров с флагмана и столько же старшин, руководивших небольшой армией стюардов с подносами.

— Вина или воды? — спросил Шаффенбек, остановив одного из них.

— Того и другого, — буркнул Рафаль.

Через секунду в его правой руке возник рифленый бокал пузырящегося белого вина. Капитан быстро выпил содержимое, и на месте пустого сосуда появилась кружка почти чистой воды. Кулик удивленно понюхал жидкость. От нее ничем не пахло.

— Свежая вода? — покосился он на Саула. — Адмирал явно пытается нас удивить.

— За последнюю неделю вспомогательные суда доставили с Лепида почти тридцать тысяч литров, — сообщил Шаффенбек.

Рафаль знал, что может узнать у первого помощника ответ на любой вопрос, касающийся событий во флоте, поэтому не запрещал ему пользоваться командными каналами связи — по уставу право на это имел только капитан звездолета.

— А где сам адмирал?

Саул кивнул влево. Обернувшись, Кулик увидел Ахарию в окружении стайки внимающих ему капитанов и командоров. Рядом с адмиралом, словно телохранитель, стоял его флаг-капитан Брусех. Ахария, мужчина среднего роста и обычной внешности, выглядел невзрачно. На его лице выделялся только шрам от правого уха до верхней губы, неровная красная черта на почти белой коже. Брусех, напротив, был настоящим великаном с непокорной гривой черных волос, тронутых сединой, и такой же кустистой бородой. Рафаль машинально провел ладонью по голове, но его пробор был в порядке.

— Рассказывают, что адмирал заработал шрам в бою с пиратами возле Перитийской туманности, — заметил Шаффенбек.

— Согласно менее пафосным слухам, Ахария спьяну упал с лестницы, — парировал Кулик. Впрочем, несмотря на нелюбовь к этому позеру и интригану, Рафаль больше верил первому объяснению. — Ты знаешь, что я недолго служил под началом адмирала на «Повелителе воинств»?

— В первый раз слышу. Ты, наверное, был тогда простым мичманом?