Пришествие Зверя. Том 1

— У тебя гости. — Женщины общались неформально. Ренденштайн давно уже поняла, что ее госпожа превыше всего ценит краткость и точность. Кроме того, они много раз спасали друг другу жизнь, и хотя Виенанд была выше по чину, она считала агента равной себе, только с иным набором умений. Еще прочнее их связывал нерегулярный секс. — Ластан Нимагиун Веритус просит о встрече.

— Веритус просит? Насколько я помню, с ним такого не случалось.

— Требует. Извини, я даже не знала, что он прибыл на Терру.

— Я тоже. Значит, он планировал неожиданно нагрянуть ко мне. Также это значит, что Ластан не уйдет, пока я не приму его, поэтому подготовь все как следует и приглашай.

— Он не один.

— Вот как? Дай угадаю… — Виенанд поразмыслила, кто мог бы сопровождать инквизитора-ветерана. — Самуэльсон? Ван дер Декарт? Асприон Махтаннин?

— Двое из троих. Самуэльсона с ними нет, но Веритус привел Намизи Наюриту и еще какого-то незнакомца.

— Наюрита? Никогда бы ни подумала, что она сговорится с Ластаном. Вряд ли можно найти двух более непохожих людей. Ладно, приму их в Октагоне.

— Мне идти с тобой? Это конклав?

— Нет, если только Веритус не хочет официальной встречи. Думаю, что хочет, но давай услышим об этом от него. И да, мне нужно, чтобы ты была со мной и все записывала. На всякий случай.

Когда Ренденштайн вышла, Виенанд рассеянно задвинула футляр с рапортами в стену и повернула маскирующую панель, размышляя о Веритусе. Инквизитор не хотела заставлять его ждать, это лишь сильнее разозлило бы Ластана.

Войдя в Октагон, она увидела, что коллеги уже заняли места. Если бы Инквизицию когда-нибудь решили осудить за излишнюю паранойю, то восьмиугольный кабинет наверняка стал бы одной из улик обвинения. По виду он напоминал читальный зал или вестибюль — трехъярусный, около тридцати метров в диаметре, с деревянной обшивкой стен и мягкими креслами между восемью лестницами, ведущими на нижний уровень. Там скрывалось кое-что, относящееся к тайным мерам предосторожности в Октагоне: белая каменная кладка, расчерченная свинцовыми линиями, которые складывались в гексаграмматический оберег. Под дощечками на стенах прятались аналогичные узоры антипсионических знаков и символов, которые подпитывали нуль-поле, подавлявшее дар любого псайкера в комнате.

Утверждалось, что такие условия необходимы для проведения конклавов на равных основаниях, без преимущества одних участников над другими. В Октагоне люди с телепатическими умениями не смогут узнать мысли своих визави или тайно повлиять на их мнение.

Разумеется, все в Инквизиции сознавали, хотя и не говорили открыто, что обереги также сдерживают проявления пси-способностей биоэлектрической, пирокинетической или иной, столь же агрессивной, природы. Внутри организации понимали: ее представители иногда так радикально расходятся во мнениях, что решают возникшие противоречия с применением силы. По словам самих инквизиторов, эти инциденты были редкими и прискорбными. На конклавах старались избегать таких ситуаций, предоставляя всем сторонам одинаковые права на высказывание жалоб, новых доктрин и защиту своих позиций перед якобы объективным собранием их независимых коллег. Но само существование Октагона доказывало, что подобные заседания инквизиторов, одинаково истово хранивших верность противоположным взглядам и целям, порой служили катализатором проблемы, а не ее решением.

Виенанд, как действующий Представитель Инквизиции, обладала небольшим перевесом над гостями. Она некоторое время изучала их на экране, скрытом под панелью возле одного из входов; изображение поступало с незаметных систем цифровой видеозаписи в Октагоне.

Инквизитор без труда узнала Веритуса, хотя раньше не встречалась с ним лично. Даже здесь, в сердце Дворца, стареющий адепт был облачен в полный комплект силовой брони с пышной золотой отделкой. Ее белые пластины почти скрывались под массой орлов, черепов и прочих имперских символов. На лысой морщинистой голове Ластана виднелись послеоперационные шрамы, складки кожи на подбородке и горле висели, как индюшачий зоб.

Он яростно жестикулировал, обращаясь к худощавой женщине, которая сидела на верхнем уровне кресел. Гостья, почти такая же старая, как Веритус, туго зачесывала седые волосы в замысловатый пучок. На ней были пальто из плотной темной ткани с широкими лацканами и золотыми пуговицами, похожее на армейскую шинель, и мешковатые синие брюки, заправленные в высокие черные сапоги. Если бы не отсутствие медалей и знаков различия, Намизи Наюрита могла бы сойти за высокопоставленного офицера Космофлота или Гвардии. Насколько помнила Виенанд, эта женщина выступала за сотрудничество с другими организациями, что противоречило доктрине Ластана об Инквизиции как отдельной и самой могучей ветви власти Империума.