Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали

Едва Клавдий дорвался до власти, все сразу же попытались избавиться от него по очевидным причинам. Один убийца даже пытался проникнуть к нему в спальню. Пережив множество покушений и заговоров, Клавдий погиб от рук коварной женщины. Его жене Агриппине Младшей каким-то образом удалось убедить его в том, что ему нужен наследник получше, чем его родной сын, в результате чего Клавдий усыновил её сына Нерона и, как когда-то Август, начал готовить его к роли правителя огромной державы. Видимо, она была очень убедительна. Как только Клавдий присмотрелся к своему биологическому сыну повнимательнее и заговорил о том, чтобы приобщить Британника к государственным делам или даже сделать его сонаследником престола, Агриппина быстро положила конец этим смехотворным планам, подсыпав яд в какие-то особенно аппетитные грибы. Нерона провозгласили императором прежде, чем остыло тело его приёмного отца[243].

Убийство Клавдия интересно тем, что оно представляет собой уникальный для ранней империи случай. Из всех историй о том, как императоров травили или душили их амбициозные родственники, эта – самая убедительная. В неубедительных недостатка нет. Это и сплетни, выставляющие Ливию безумной отравительницей, и версия, что Тиберий был тайно удушен. Дион сообщает, что Домициан разделался со своим старшим братом Титом, страдавшим лихорадкой, поместив его в сундук со снегом. Даже Тита, которым восхищались практически все, император Адриан обвинял в убийстве отца, Веспасиана. Римские сплетники не щадили никого; римляне любили теории заговора не меньше наших современников. Или даже больше. На этом фоне можно было бы отнестись к истории об отравлении Клавдия как к очередной безосновательной выдумке. Однако других объяснений смерти Клавдия не существует. Только история о тайном убийстве. В разных источниках детали разнятся, но буквально ни один римский автор не верил, что Клавдий умер от естественных причин. Даже Плиний Старший – современник Агриппины и свидетель многих событий её жизни – прямо утверждает, что Клавдий был отравлен. Ни тени сомнения. В этом смысле Клавдий занимает исключительное положение во всей римской истории. Пятьсот три года, семьдесят семь императоров, и Клавдий – единственный, кого точно отравили члены семьи. Ещё одна причина удивляться незаурядности Агриппины Младшей.

Простите, что я немного отклоняюсь от темы, но меня поражает количество теорий заговора и сплетен о тайных убийствах римских императоров, якобы совершённых с помощью яда или чего-то ещё. Не имеет значения, сколько лет было умершему и насколько популярен был его преемник. Даже Марка Аврелия, чьи добродетели – доброту, щедрость, скромность, склонность прощать и отвращение к насилию, не связанному с войной (впрочем, войну он любил) – восхваляли все кому не лень, «Авторы жизнеописаний Августов» умудрились обвинить в отравлении брата и соправителя Луция Вера. По версии SHA, Марк разрезал свиную матку ножом, одна сторона которого была намазана ядом. Кусок, которого касалась отравленная сторона, он якобы отдал брату, чтобы убить его, не вызывая ни у кого подозрений. Даже если не обращать внимания на упоминание матки свиньи (это блюдо до сих пор популярно в Азии, и, если верить кулинарному видео, которое я только что посмотрела на YouTube, вкус у него замечательный), предельно ясно, что это выдумка. По другой версии, которая приводится и в SHA, и у Диона Кассия, Вера отравила его невестка (и одновременно дочь его приёмного отца) Фаустина, опасавшаяся, что он сам убьёт Марка. Есть ещё и третья версия, согласно которой его убила приёмная мать, которую тоже звали Фаустина и которую он якобы изнасиловал. Как и россказни о том, что Ливия расправилась со всеми мальчиками, связанными родством с её мужем, а потом и с ним самим, и слухи о том, что Нерон намеренно устроил Великий пожар Рима в 64 году н. э., всё это – теории заговора. Это объяснения, которые давали трагическим событиям люди, не желавшие верить в то, что любимый всеми император не был застрахован от банального пищевого отравления, а пожар, бушевавший девять дней и уничтоживший пятую часть города, мог вспыхнуть ни с того ни с сего.