Пришлите старшего инспектора Веста

— Одно время они оба были богаты, но Белле потеряла свое состояние. У Дэвида хватит денег на них обоих, но… — Лисса запнулась, как бы подыскивая нужное слово, затем продолжала очень медленно: — Я думаю, если бы у нее были бы свои деньги, она бы забрала Рики и ушла навсегда. Может показаться, что я не люблю Белле, но это не так, инспектор. Я думаю, ее удерживают только деньги Дэвида, больше ничего.

На Илинг-бродвей около сквера, где женщины сидели на скамейках, а ребятишки играли в тени деревьев, Лисса показала ему поворот на Вейвертри-роуд. Вскоре они двигались по узкой, обсаженной деревьями дороге мимо бесчисленных жилых домов, выглядевших одинаково: красные кирпичные ограды и заросли кустарников. Все выглядело аккуратно и типично по-английски.

В конце Вейвертри-роуд Лисса направила его в тупик, имеющий форму подковы, где стояло три дома. Дом Шоунов находился посередине, низ построен из кирпича, верх — из дерева, черепичная крыша темно-красного цвета, оконные рамы и двери недавно выкрашены. Сад содержался в идеальном порядке. Георгины кивали своими разноцветными головками, и лепестки других цветов трепетали на тихом ветерке. В палисаднике соседнего дома, расположенного справа, стояла седоволосая женщина и смотрела на дом номер тридцать один.

Когда Роджер заглушил мотор, они сначала услышали истошный крик, а потом мужской голос, и опять крик, всполошивший всех соседей. Легко можно было определить, что это приступ истерии, полной душевной боли.

Лисса Мередит выскочила из машины раньше Роджера, пробежала через распахнутые ворота и бросилась по желтой гравийной дорожке к передней двери. Седоволосая женщина сочувственно смотрела на нее и Роджера. Когда Роджер подошел к крыльцу, Лисса уже открыла дверь и исчезла. Крики стали громче, голос звучал искаженно, как у тяжелораненого человека:

— Это твоя вина, это твоя вина, я ненавижу тебя! Я могу тебя убить! Убирайся от меня, убирайся от меня, убирайся, убирайся!

Роджер вошел в вестибюль, закрыл за собой дверь и тут увидел Лиссу, застывшую на середине лестницы, и двух людей, очевидно Шоунов, наверху. Белле свирепо вырывалась из объятий своего мужа.

4. ИСТЕРИЯ

На Белле Шоун был широко распахнувшийся халат, а под ним прозрачная розовая пижама. Волосы спутались, словно от ветра. Она пинала Шоуна ногами и пыталась освободить руки. Когда Лисса приблизилась к ним, она ухитрилась освободить одну руку и вцепилась мужу в лицо. Боль заставила его ослабить хватку, Белле освободилась, кинулась вниз по лестнице и впервые заметила Лиссу.

Она закричала:

— Рики исчез, Рики исчез! Вызови полицию — он не сделает этого. Вызови полицию!

Она почти падала, сбегая по лестнице вниз, и, когда до Лиссы оставался лишь один шаг, Роджер увидел ее искаженное дикое лицо с губами, будто натянутыми на крупные белые зубы. Казалось, это какая-то страшная маска.

Шоун был в жилете и брюках. Его лицо тоже застыло, но оно не было страшным. Если не считать сверкающих глаз и едва заметных желваков на щеках, то оно могло показаться каменным. Кровь сочилась из двух параллельных царапин на правой щеке.

— Вызови полицию! — визжала Белле. — Если не вызовешь, то… — У нее перехватило дыхание.

Однако это была лишь короткая передышка. Лисса могла бы произнести несколько слов. Белле снова завопила:

— Ты такое же ничтожество, как и он! Даже хуже, убирайся с моей дороги!

Роджер видел, как Белле подняла руку и Лисса отклонилась в сторону.

Шоун воскликнул:

— Белле!

Белле рванулась мимо Лиссы, споткнулась, но устояла, схватившись за перила, затем пробежала оставшиеся ступеньки, халат развевался сзади, мелькали голые ноги — длинные и стройные, пижамная кофта задралась. Она не видела Роджера, которого загораживала Лисса, но, увидев, не остановилась, а отклонилась вправо. Догадавшись, что он попытается остановить ее, она вытянула обе руки, чтобы оттолкнуть его. Она рыдала, ее губы казались черными на фоне белых зубов, глаза как у сумасшедшей.

Роджер присел, быстро обхватил ее за колени и повалил на пол. Она сильно стукнулась головой о пол, покрытый ковром, но не закричала, лежала спокойно. Он встал, натянул ей на ноги халат, затем наклонился над ней. Затишье было непрочным, как в бурю. Все в этой сцене казалось нереальным, даже спокойный голос Шоуна, произнесший:

— Я подниму ее.

Роджер отошел, и Шоун взял на руки свою ошеломленную жену и понес ее наверх. Лисса молча следовала за ним, и они исчезли в комнате направо. Создалось такое ощущение, будто это затишье перед еще более свирепой бурей.

Роджер уже составил себе представление о Шоуне: крупный и сильный, с удивительно добрым лицом и горящими глазами.

Еще один человек появился из кухни — тот, третий после Херба, спутник в посольстве,— лощеный, моложавый, светловолосый со свежим лицом. Его улыбка скрывала смущение:

— Вы рискованный человек, инспектор, не так ли?

— Иногда. А кто вы такой?

— Мистер Антонио Марино прислал меня сюда, пока не приедет Лисса с инспектором Вестом из Скотленд-Ярда. Теперь вы не могли бы удостоверить, что вы и есть Вест?