Пришлые и ушлые

  К разговору вернулись после ужина. Есть пришлось всухомятку уже изрядно надоевшие сухари и твердое копченое мясо, зато запить эту пищу довелось хорошим вином, неожиданным для такого домика. Трактирщик даже перестал закатывать горестно глаза, что делал последнее время во время каждого перекуса. Увы, юнец покупал то, что могли перемолоть его молодые зубы, а купить что-то вкусное и свежее означало привлечь ненужное внимание к себе, что-что а на рынках всегда хватало осведомителей стражи. Вслух же трактирщик то и дело мечтал о том, что он, наконец, приготовит, когда станет можно. Экка только грустно вздыхала, слушая его.

  - Давайте, рассказывайте, с чего вы сделали такие странные выводы - спокойно предложил старик. Он прихлебывал терпкую темно-красную жидкость и слушал, что на три голоса ему рассказывали Шорг и Галяэль с Эккой так, словно дремал.

  В основном говорил толстяк. Галяэль вставляла замечания изредка, а Экка вся извертелась оттого, что ей не терпелось выложить все про виденное ей, но присутствие хозяйки мешало. Зато когда дело дошло до волны Большого Призыва - тут уж маленькая гоблинша гордо завладела общим вниманием. Говорила она долго и много, но старик не прерывал.

  - Мы у прохода пробыли почти сутки - закончила Экка.

  . И оттуда вслед за нами больше никто не вышел - подвел итог рассказу Шорг.

  - И, стало быть, не свалить таких умертвий? - все так же полуприкрыв глаза сухо спросил старец.

  - Свалить можно. Но они... Как это? - оглянулся на эльфийку трактирщик.

  - Не развоплощаются - помогла ему Галяэль.

  - Вот-вот. Бессмертные получаются умертвия - закончил речь Шорг.

  - Этого не бывает - твердо и уверенно возразил Ухорез.

  - Знаем. Но сами это видели - согласился трактирщик.

  - И значит, они разумны и даже говорить могут? - опять же усомнился старый эльф, поудобнее укладываю свою деревянную ногу.

  - Да. И это мы тоже своими глазами видели. И даже какая-то воля остается.

  - Блудень, а у тебя есть знакомые девчонки - бабенки в Доме, откуда этот странный кривомордый? - спросил Ухорез.

  - Найдутся, если надо, сейчас сбегать? - уточнил полуэльфийский сын Шорга.

  - Да, поговори, послушай. Только будь осторожнее самого себя вдвое - сказал старый эльф.

  - Лучше втрое. Запах духов всадника мне, чем дальше, тем больше не нравится. Такие духи - для пожилой дамы, а он воин. Не старый, и потому духи ему не подходят никак... - заметила Галяэль.

  - Зато такой запашок перекрывает запах трупнины - толстяк закончил за эльфийку фразу.

  - Хорошо, хорошо, я буду осторожнее Рифиэля Трусливого - усмехнулся сын Шорга.

  - Сына, надо быть гораздо осторожнее. Как Рифиэль помер, помнишь? - не принял веселого тона толстяк. Полуэльф проникся, кивнул уже серьезно. Собрался быстро, как заметила эльфийка - под просторный плащ пододел кожаную куртку с бляшками и на голову напялил вроде как и шапчонку, но с подбоем металлической сетки. Меч не остановит, а вот что полегче - кинжал например - вполне сдержит.

  - Мне кажется, что лучше бы к подружкам идти на рассвете, а пока вокруг Дома покрутись, поприглядывайся - посоветовал Ухорез, и эльфийка согласилась про себя - сплетни не распространяются мгновенно, нужно время.

  Неожиданно серьезный Блудень, сын Шорга, выбрал из имевшегося в домике оружия длинный незаметный стилет, ловко спрятал его под одеждой и словно испарился.

  - Теперь мне надо узнать у вас, госпожа - церемонно начал старый эльф.

  - Спрашивайте - кивнула Галяэль.

  - У вас есть некий артефакт, наделенный высшей силой - утвердительно сказал старик.

  Илитиири задумалась. Под это определение подходила и статуэтка с божественной аурой и кинжал-грисс, который, наконец-то, вернулся к Экке и та была на седьмом небе от счастья, да и странноватый металлический недоарбалетик пришлых, опять взятый для себя, тоже вполне мог быть назван артефактом.

  - А что именно вы имеете в виду? - осторожно спросила она.

  - Временное обиталище божественной сути - ответил Ухорез.

  И спокойно встретил взглядом ее взгляд. Вероятно, понимал, что ей, жрице, показывать чужому илитиири, да еще и ущербного мужского пола, статуэтку, тревожа при этом заключенную в ней частичку богини, очень не хочется. Галяэль и не хотелось. Мало того, она сомневалась в том, что это не будет оскорблением для богини. К своему стыду эльфийка ясно сознавала, что жрица она неопытная, далеко не все знает и потому может что-то в служении Высшей сделать не так, как должно. Беда в том, что все опытные и знающие жрицы остались там - в испепеленном храме. И совета спросить не у кого.

  Увечный старик терпеливо ждал. Наконец, эльфийка решилась и бережно достала из своей сумки сверток со статуэткой. Ухорез почтительно склонился, насколько ему позволяла искалеченная нога.

  - Почтенная служительница великой Эйлистири! Нижайше прошу тебя просить Покровительницу помочь нам!

  - В чем? - оторопела Галяэль.

  - И в освобождении твоего мужа.

  - Старик, говори прямо! О чем идет речь?