Пришлые. Новый мир

Два пулеметчика, засевшие в кустах, ударили с обеих сторон дороги. Гранатометчик — послал в сторону надвигающейся стены дыма гранату из РПГ-7. Не промахнулся — на дороге полыхнуло. С небольшим запозданием по янкесам открыла огонь сопровождавшая наш взвод БМП-2.

Вскоре я увидел черные точки — американских ''маринз'', наступающих перебежками в рассредоточенном строю. Они поднимались, пробегали пару десятков метров и снова падали за очередным укрытием, которыми служили кусты, деревянные заборчики и прочая хрень. Окрестности пригорода далеко не то место, чтобы держать нормальную оборону, в этих фанерных коттеджах не укрыться даже от огня легкого стрелкового оружия.

— Цели по фронту! Живая сила! Дистанция семьдесят! Одиночными, огонь! — выкрикнул взводный.

Красная метка трофейного прицела ACOG на АК-105 поймала штатовского морпеха именно там, где он должен был быть. Автомат сухо треснул, солдат шагнул еще раз, теряя силы, и упал под себя. Мне показалось, что я увидел плеснувшую, хорошо видимую под ярким солнцем кровь.

Уцелевшие морпехи первой линии наступления залегли. Перед нашими позициями поднялись облачка разрывов — янки долбили из автоматического гранатомета, установленного на БТР ААV7, пытались накрыть нас.

Тут амеры сделали глупость и сразу поплатились. Взвыв двигателем и вывернув из-за горящего собрата, десантная машина-амфибия рванулся вперед, стремясь прикрыть наступающих морпехов. С легкостью снося декоративные деревянные заборы, отделяющие дворы, БТР рванул в нашу сторону, с него одновременно били из пулемета и из гранатомета. Проехал он недолго — противотанкист по прозвищу Ворон из первого отделения выпустил гранату из ''Мухи'', попавшую аккурат в переднюю часть машины. Полыхнула вспышка, БТР начал терять ход, и вдруг вспыхнул быстрым, дымным костром…

Отлично! — закричал во весь голос взводный, — Второй готов! Держать позицию!

Последующие события запомнились плохо — я стрелял, менял магазин, снова стрелял, отдавал приказы подчиненным. Вокруг свистели пули.

Вскоре вслед за легкой техникой янки подтянули тяжелую кавалерию в виде двух танков ''Абрамс''. Выпущенные гранаты подбили первый танк, зато ответным огнем была уничтожена наша БМП, полыхнувшая ярким костром. Урановая болванка прошила тонкую броню навылет. Вместе с БМП на тот свет отправилось и половина отделения тяжелого оружия с ''Корнетом''.

Взвод, потеряв восьмерых бойцов убитыми, отступил. Как назло в это время, когда американцы устроили атаку, под рукой не оказалось другой брони или воздушной поддержки. Нашему БТР-90 после повреждения двигателя кумулятивной струей устроили внеплановый ремонт, и идти прочесывать окрестности послали лишь с единственной БМП в строю. Не пойму, как мы умудрились прозевать появление крупных вражеских сил в окрестностях городка, впрочем, на войне всякое бывает.

— Что там у вас произошло? Объясни толком, прапор, — расспрашивал капитан взводного.

— Они при поддержке брони начали наступление со стороны этой… Брайант-стрит.

— Много их?

— Два взвода пехоты, плюс танки и БТРы, тротх успели сжечь.

— Почему вовремя со мной не связался?

— Так помехи ставят, тащ капитан.

— Бл…ь! Оппе…лы, у них на х…й беспилотники в небе висят, а они не видят, что под носом происходит! Значит так, прапор, займи оборону вдоль той дороги и удерживай, пока не станет слишком жарко… Потом можете отходить. Полчаса выиграть у них надо. Ты понял?

— Так точно.

Я пришел в себя после того, как меня и еще двух ребят едва не накрыло минометным обстрелом. По округе плыл дым. Слезились глаза, жгло горло. Амеры взялись за нас серьезно…

— Твою мать, да сколько же их?!

— Так, слушать, народ! Начинаем отход! — получалось плохо из-за обожженного дымом горла. — Использовать укрытия! Прикрывать друг друга! Экономить патроны!

И мы постепенно начали отходить обратно под натиском атакующих американцев.

Залегли брошенных машин и открыли огонь, потом скатились в какую-то канаву справа, определив, что справа — сопротивление полностью подавлено, очаги остались лишь слева. Продвигаясь по канаве, мы стреляли, меняли магазины и снова стреляли. Плыл пороховой дым и дым от горящей техники, руки и плечи ныли от принимаемой на них отдачи. Стрельба превратилась в чисто механическое действие — ты видишь движение, подводишь красный треугольник прицела и стреляешь. Ни больше, ни меньше.

Потом вдруг я осознал одну простую вещь — в нас больше не стреляют. Вообще. Сразу навалилась тяжелая усталость. Ничего не хотелось — просто так сидеть и все. Дышать рассеивающимся дымом, тупо смотреть перед собой. Я так и делал, пока ефрейтор не подошел ко мне и не поднял.

— Тащ сержант! Уходим!

— Да… Верно… А где взводный?

— Убит…

— Б…ь!

Не знаю, что случилось наверху, но разведка умудрилась прозевать серьёзный прорыв. Пробовал связаться с ротным — ничего, сплошные помехи в эфире. Обстановка неизвестна. Однако, к своим пробиваться все равно придется. Командование остатками взвода мне пришлось взять на себя в силу того, что вышестоящие по званию командиры погибли.

* * *