Присяга Российской империи

И он толкнул сектор тяги вперед, переходя на форсаж. Двадцатитонная машина, грозно заревев, начала разгоняться до предельных двух тысяч километров в час. Указатель дальномера тут же стал раскручиваться в обратную сторону: четырнадцать миль, тринадцать, двенадцать.

— Саша, на нас светят, сзади, — указал на сигнальную лампу второй пилот. — Мы под прицелом.

— Значит, будем улепетывать. Форсаж. Изменить стреловидность.

Темно-красные факелы в соплах пожелтели, толкая ракетоносец вперед.

Дальномер замедлил свой отсчет: одиннадцать… десять… десять… десять… Одиннадцать. Двенадцать!

— Что такое?! — не понял национальный гвардеец, глядя то на дальномер, то на плавно отдаляющиеся точки впереди. Он толкнул еще раз сектор тяги, постучал по ручке управления. Но это ничего не могло изменить: предельная скорость его пятилетнего «F/A-18A/D «Hornet»» все равно на двести километров в час уступала несущемуся на форсаже «ТУ-160». И стратегический бомбардировщик с каждой минутой отдалялся от своего преследователя.

— Завязывай, Дуглас, — услышал Наос голос Толстяка. — Мы и так над океаном. Грохнемся, ни одна собака в темноте не найдет. Топливо спалили, пошли домой.

— Пошли, — согласился Дуглас, которому вовсе не улыбалось менять свой уютный ресторанчик на холодные волны Атлантики. Поэтому он подтянул к себе сектор тяги и заложил крутой левый вираж. — Пусть его палубная авиация ловит. В океане наверняка есть кто-то из авианосцев. Направление мы указали, а они найдут.

— А теперь налево, — подполковник Горин наклонил рукоять управления. — Товарищи офицеры, мы в нейтральных водах. И не думаю, чтобы в этом мраке нашу машину хоть кто-то смог опознать. Майор, проверьте, данных о погоде в Северной Атлантике не поступало?

— Одну минуту… — Илья разбудил ноутбук, проверил почту. — Нет, погоды не прислали… Только одно письмо: «Ньюфаундленд 700 РЭБ у глаза». Чертовщина какая-то.

— Да нет, все понятно, — усмехнулся командир ракетоносца. — Местные тропки я знаю. Значит, за Ньюфаундлендом семьсот. Штурман, остаток?

— Двадцать пять тонн.

— Отлично, три часа полета. Интересно, сколько сейчас времени?

— На моих без двадцати восемь, — взглянул на часы Илья. — Скоро светает…

Летчики дружно расхохотались.

— Ага, — кивнул Кимицко, — часов через восемь.

— Значит, здесь сейчас около полуночи, — произвел в уме перерасчет подполковник. — Идем мы навстречу рассвету, но все равно часов шесть у нас есть. Вполне хватит, чтобы уйти за Полярный круг. А там солнца вообще еще месяц не будет. И визуально нас рассмотреть не удастся. А локатор что — засветка, она и есть засветка. Что сейф, что «Буран», все на одно лицо. Ладно, полночь-полуночью, а позавтракать не мешает. Кто угощает?

— Может, командирскую тушенку откроем? — предложил Ралусин. — Ту, что Полударин с собой дал.

— А у меня макароны есть, — встрепенулся Алим Гузафаров. — Хотел с фаршем пожарить.

— Макароны с тушенкой, — кивнул командир корабля. — Принято. Исполняет старший лейтенант Гузафаров. Время пошло.

«Ту-160», мелко подрагивая и уютно гудя турбинами, мчался в глубоком мраке, далеко от берегов и вездесущих патрульных кораблей, далеко от греющихся в Средиземном море авианосцев, направленных на Северный полюс бессонных локаторов.

После завтрака Ралусин лег спать — теперь была его очередь, а пограничник не привык отказываться от шанса отдохнуть, пусть даже утром. Никогда не знаешь, когда судьба разрешит расслабиться еще раз. Однако вскоре его разбудили негромкие голоса пилотов:

— Командир, впереди наблюдаю заблокированную зону. Кто-то ставит активные помехи.

— Штурман, остаток?

— Восемнадцать тонн.

— Включить систему РЭБ. Поставить шумовые помехи в сантиметровом диапазоне. Сколько нам еще до Исландии?

— Тысяча четыреста.

— Хорошо. Значит, у нас еще и изрядный запас керосина есть.

— Что происходит, товарищ подполковник? — спросил с откидной полки Илья. Слезать он не собирался: все едино, кроме темноты за окнами ничего не разглядишь.

— Не спится майор? — повернул голову командир ракетоносца. — Вот, к Исландии идем. Наши «ИЛ-78М» только до нее дотягивают. Зато, отсюда нам уже одной заправки до дома хватит.

— А помехи?

— С помехами все хорошо. Кто-то из своих встречает. У НАТО неподалеку от Исландии, на Фарерских островах, радиолокационный пост стоит, станция слежения. Но мы с ребятами ее помехами забили, сейчас в этом районе у нее слепое пятно. Так что, увидеть, куда мы идем и с кем встречаемся, НАТОвцы не смогут. А верст через триста мы просто со своими смешаемся, и все, аут. На радарах нашу машину от прочих не отличить, визуально, пока темно, тоже не проверишь, у кого есть звездочки на крыльях, а кто «голый». Через два часа уйдем за Полярный круг, и вокруг Скандинавии в свое воздушное пространство. Там уж точно никому чужому на нас посмотреть не дадут. Как говорят в таких случаях шахматисты: партия.

— Что, так просто?