Присяга Российской империи

В коттедже одна за другой рвались гранаты, а потому трое мужчин предпочли перебежать к кустарнику, не дожидаясь товарищей, продрались к заграждению. Лейтенант и охранник подняли свои девятимиллиметровые «Глок 17»[12] и в несколько выстрелов прекратили пальбу на стоянке, с расстояния в сотню ярдов без труда продырявив головы вооруженным людям в камуфляже.

В это самое время Идрис Нахчий аккуратно, как в тире, нажал спуск СВД. Три темных личности, двое стреляют, один ждет. Угадайте, кто главный?

Пуля весом в девять с половиной грамм практически мгновенно преодолела дистанцию в четыреста тридцать два метра и навылет пробила тело опытного разведчика. Рональд Халдзат вскрикнул от неожиданности, ощутил внезапную слабость и, качнувшись вперед, вцепился скрюченными пальцами в сетку ограждения. Это было последней ошибкой в его жизни. Снайпер, желая гарантированно уничтожить американца, нажал на спуск еще несколько раз, пробивая и пробивая неподвижное тело. Когда полковник осел на холодную зимнюю землю, его сердце уже остановилось.

Простые охранники чеченца не интересовали — поэтому он снялся с позиции, перебежал к пожарной лестнице и быстро спустился вниз. Бояться свидетелей было ни к чему — все работающие в ночную смену грузчики, уборщики и водители столпились по другую сторону знания, с любопытством вглядываясь в разгорающееся зарево, со стороны которого продолжали звучать частые разрывы.

Идрис невозмутимо перекинул винтовку через плечо и направился к машине. Правда, он держался ближе к краю улицы, готовясь отбросить оружие при первых признаках опасности, но этого не потребовалось. Бей спокойно уложил СВД в багажник и уселся за руль. На душе было легко и свободно, словно он выиграл первый приз на дорогой лотерее.

Разумеется, Нахчий знал, что американец не мог проводить свою операцию без ведома высоких покровителей или начальников. Но знал он и то, что действия подобного рода проводятся с высокой степенью конспирации, и что по правилам всех приличных спецслужб, берегущих свою агентуру, даже прямой руководитель не имеет свободного доступа к документам подчиненного. Разумеется, хозяева американца рано или поздно разберутся с его наследством — но на это уйдет как минимум несколько дней. А большей форы Идрису и не требовалось.

Он завел двигатель, включил отопитель, перевел рычаг коробки передач вперед и нажал на газ, уезжая в противоположную от пылающего горизонта сторону. Бойцы, имитировавшие атаку со стороны улицы, уйдут своим маршрутом. Потерь с их стороны чеченец не планировал, и был уверен, что окажется прав.

Г. Энгельс, Саратовская обл. 13 декабря 1999 г. 15:15

Дверной звонок тренькнул, когда гости уже собрались рассаживаться за столом, что вызвало оживленный смех:

— Это Руслан! Как носом чует, что без закуски остаться может!

На пороге и вправду оказался капитан Кимицко — в форме, с большим букетом гвоздик и маленькой коробочкой духов в руках.

— Дорогая Алина! — начал он, едва войдя в квартиру. — Дорогая Алина, поздравляю тебя с днем рождения, желаю счастья, здоровья, а также почаще напоминать своему мужу, что его штурман-оператор самый лучший и достоин поощрения. Сало на столе будет?

— Будет, будет, — рассмеялась голубоглазая, рыжеволосая, одетая в длинное синее платье женщина, принимая цветы и подарок. — Знаю тебя, еще убежишь, не попрощавшись, если хорошенько не прикормить.

— Неправда, — замотал головой летчик. — Если мне не дать сала, я обязательно попрощаюсь, и предупрежу, чтобы больше так не делали.

— Ладно, снимай шинель, проходи. Теперь уже точно рассаживаться пора. Жена-то где? Воскресенье же!

— У нее сегодня дежурство в первую смену. Обещала примерно через час прямо сюда подойти. Разрешила до ее прихода приставать к имениннице и говорить ей комплименты. Ты сегодня выглядишь просто восхитительно, дорогая Алиночка.

— Проходи в комнату, балабол.

Хотя Кимицко и ухитрился опоздать к указанному времени, однако место ему досталось во главе стола, на стуле рядом со входом, чем он немедленно и воспользовался.

— Дорогие товарищи, прошу придвинуть ко мне тарелку с салом и наполнить бокалы. Пока командир смотрит в окно, разрешаю мне налить «штрафную», как провинившемуся. Лейтенант Гузафаров, красное вино хорошо при встрече старых друзей, а за прекрасных дам нужно пить только водку. Тем более под такой тост, который я намерен произнести. Дорогая Алина, самая прекрасная из присутствующих здесь дам, посмотри в мои честные глаза и выслушай все, что я о тебе думаю. Дорогая Алина! Самое прекрасное, что только есть в этом мире, так это небо, прозрачное, как налитый в наши бокалы напиток, женские глаза, голубые как небо, и женская…

На тумбочке резко зазвенел телефон.

— Извини Русланчик, я сейчас, — именинница вскочила, дотянулась до трубки: — Да, это я! А-а-а… — лицо ее разочарованно вытянулось. — Саша, это тебя. Из штаба полка.

— Подполковник Горин слушает, — забрал у нее телефон хозяин. — Да… Слушаю… Экипаж здесь… Есть прибыть на аэродром.

Он повесил трубку и пожал плечами: