Прислуга в гостинице духов (СИ)

Пульнув последний шарик в гущу безликих, я запрокинула голову и увидела девочку, стоящую на ветви растущего поблизости дерева. Потребовалась всего пара мгновений, чтобы ее узнать — это была та самая девочка-олененок, с которой я впервые прибыла в Большой Дом.

Завладев моим вниманием, она продемонстрировала увесистые, поблескивающие на свету ножницы и сказала:

— Духи-близнецы отдали.

— Шэлли? — произнес отвлекшийся Герман, и его брови в удивлении поползли вверх.

Будто не замечая ни его удивления, ни безликих, девочка спокойно спрыгнула по ветвям на землю, подошла к нам и, высунув от усердия кончик языка, перерезала алую ленту.

Глава двенадцатая, в которой появляется один очень загадочный персонаж

Шарики закончились, и все, что мне оставалось — это изумленно смотреть на разошедшегося Германа. Больше он не нуждался даже в моих подсказках, прорезая толпу безликих как горячий нож — масло. Такие умения поражали, ведь у него не было никакого оружия, разве что собственные руки, да какие-то амулеты, которые он периодически использовал. Стараниями Германа безликие не могли приблизиться к нам с Шэлли, которая все еще стояла около меня.

— Как он это делает? — все же не сдержалась я.

Вопрос имел риторический окрас, но девочка-олененок неожиданно на него ответила:

— Это место — тайник духов. Здесь существует источник самого эфира, который при должных умениях преобразуется в разного рода магию. Герман использует его, как обычно делает в других мирах. Это только в вашем источник настолько ослаб, что черпать из него силы практически невозможно.

Я бы многое могла сказать по поводу таких новостей, но только покачала головой и внутренне содрогнулась от детского ликования. Если перевести сказанное на нормальный язык, то получалось, что прямо у меня под носом творилась самая настоящая магия! Разумеется, я уже наблюдала всякие чудеса раньше, но способности ими восхищаться все еще не утратила.

— Ты как будто сияешь, — заметила Шэлли.

— Я впитываю, — проронила, наблюдая за сражением. — И запоминаю.

— Запоминаешь, чтобы потом нарисовать? — уточнила она.

Машинально кивнув, я подумала, что вскоре меня попросят изобразить еще один портрет, который, надо отметить, мне будет рисовать только в радость.

Безликих становилось все меньше, и все же их численность продолжала оставаться внушительной. Несмотря на озвученное Шэлли, Герман явно начинал уставать, и теперь ему снова пригодились мои подсказки. К слову, сами безликие старались не столько задеть его, сколько прорваться к верхним площадям, откуда за происходящим со смесью любопытства и ужаса наблюдали оставшиеся на ярмарке духи. Большинство из них исчезли, подтвердив мое предположение о том, что отсюда существует несколько выходов.

Я как раз собиралась предупредить Германа о том, что позади на него готовится напасть особо обнаглевший безликий, когда неожиданно наткнулась на появившийся поблизости силуэт. Хотя, правильнее сказать — мужчину, чью фигуру и лицо скрывал длинный черный плащ.

Он стоял, молча взирая на бой, а я, отвлекшись на него, так и не предупредила Германа, которому пришлось отражать внезапную атаку безликого. В это же время на него набросилась еще пара желеобразных духов и, вероятно, безликоборцу пришлось бы не сладко, но внезапно кое-что произошло.

Все это время гуляющий по лесу ветер был легким и едва ощутимым, но вдруг буквально за мгновение превратился в настоящий ураган. Сильные порывы зашумели в кронах деревьев, подхватили парящие огни и бесстыдно развеяли подол моего легкого сарафанчика, так что пришлось быстро его придерживать.

Мой взгляд был прикован к незнакомцу, полы плаща которого так же развевались по ветру. Показалось, что это он создает ветер, что это от него исходит золотистое, резанувшее по глазам свечение…

А ведь и правда, от него!

Мужчина в плаще вытянул перед собой руки, опустил кулак на раскрытую ладонь и произнес что-то неразборчивое, но моментально породившее на коже уйму мурашек. Во все стороны брызнули золотые искры, свет стал просто нестерпимым, и я зажмурилась, инстинктивно заслонив лицо рукой.

А когда открыла глаза, на площади было пусто. И тихо. На ней стояли только мы трое: я, Герман и девочка-олененок, поглаживающая сидящую у нее на плече белку. Ветер затих, кроны деревьев замерли, и лишь огоньки вновь пришли в движение, засияв ровно и ярко, как прежде.

— Ушел, — на грани слышимости выплюнул Герман и так же тихо выругался, привалившись спиной к могучему стволу.

Несмотря на потрясение, суть я уловила сразу: именно этого незнакомца ждал сегодня Герман, и именно этот незнакомец разогнал оставшихся безликих, причем сделал это без особого труда!

Мамочка моя, да с кем я вообще связалась…

Хотелось выдохнуть сразу два слова: «Вау!» и «Жуть!»

Какое больше — определиться не могла.

— Ну вот и хорошо, — вместо меня подытожила Шэлли, почесав белку за ушком. — Можно продолжать веселье, больше они сюда не сунутся.