Прислушайтесь к городу…

Всего в Калининском районе шесть инспекторов по делам несовершеннолетних. Совсем небольшой коллектив. Практически они не замыкаются в границах своих отделений — прежде всего потому, что их подопечные никаких таких границ не знают и не соблюдают. Работа общая.

— У нас нельзя отсиживать часы, — убежденно говорит Надежда Андреевна. — Или работай с душой, или уходи…

И уходят, кстати сказать. Не каждый может войти в такой коллектив. Не каждый может понять, почему он обязан взять за руку Олю Н. и вести ее в школу вместо родной мамы, укатившей по путевке на юг. Не каждый может пережить, когда мальчишка, в которого столько вложено души и труда, опять влип в скверную историю. Не каждому дано быть несказанно счастливым, встретив на улице милую девушку и узнав в ней горюшко свое, два года назад определенное в специальное ПТУ.

— Здравствуйте! — улыбается бывшее горюшко, вполне осознающее себя драгоценным подарком, подвалившим инспектору.

Такая работа. Такая милиция под одной крышей с проницательными следователями и отважными инспекторами уголовного розыска.

И мало кто знает, что начальнику инспекции по делам несовершеннолетних мороки со взрослыми больше, чем с детьми.

В интересах детства

Самые разные конфликты сходятся в отдел к Татьяне Владимировне.

Вот сидит перед ней взволнованный папа:

— Хулиган жестоко избил моего сына. Чуть не покалечил. Я требую его привлечения к суду! В противном случае я буду жаловаться выше.

На самом же деле произошла заурядная мальчишечья драка. Это установлено после долгой и тщательной проверки. Так считают одноклассники, учителя, директор школы. Один из драчунов оказался чуть послабее, другой чуть посильнее. И это вовсе не означает, что тот, который послабее, — невинная жертва, поскольку у него был расквашен нос, а тот, который посильнее, — злостный хулиган, поскольку у него всего лишь синяк под глазом.

Однако попробуйте объяснить разгневанному папе, что же случилось с его сыном. Папа не хочет слушать. И папа действительно потащит дело о расквашенном носе своего детища дальше и выше, во все инстанции.

— Татьяна Владимировна, — скажут ей. — Неужели вы не могли ему сразу объяснить?

Она вздохнет:

— А вы попробовали? Получилось?

И ведь ничто в жизни не проходит бесследно. Как после аукнется в подростке затеянная папой мелочная тяжба?

При мне к Татьяне Владимировне заглянул человек спортивного вида. Совсем другая история. Сложная, запутанная.

Начинается она с жалобы матери на сына. Подросток отбился от рук, грубит, и вот дошел до того, что поднял руку на мать.

Разговор с подростком. Такая ненависть к матери, что даже страшно. Хочет жить с отцом. А младший брат пускай остается с матерью.

Согласна ли мать отдать сына бывшему мужу?

Согласен ли отец взять на себя заботу о сыне?

И где в конце концов подростку будет лучше? Главный вопрос для Татьяны Владимировны. Ее новый подопечный учится в техникуме. Там ничего не знают о его семейной драме. И не надо, чтобы знали. Он учится хорошо и пускай себе спокойно учится. Но от подростка, попавшего в такой житейский переплет, всегда можно ждать самого неожиданного. И непременно нужно показать его опытному психиатру, причем, конечно, сделать это так, чтобы парень и не догадался о специальном медицинском обследовании. Каждый шаг, предпринятый ради него, должен быть взвешен и обдуман. Не травмировать, но и не выпускать из вида.

Во всей этой запутанной истории есть еще и юридическая сторона. После развода мать и двое детей получили большую трехкомнатную квартиру. Отец — комнату в общей квартире. Ему много не нужно. Он тренер, постоянно в разъездах. Но теперь их будет двое.

Опять размен? Мать категорически не согласна. Хотел жить с отцом — живи. В семейных драмах не так уж редко встречается подобное ожесточение. Глядя со стороны, легко сказать: человек должен быть выше мелочей, плюнь и уходи. По закону подросток имеет право на жилье, стало быть, это право должно быть защищено всеми мерами, какие есть. Только так.

Я спрашивала Татьяну Владимировну, кто, на ее взгляд, больше повинен в сложившейся ситуации. Мать? Отец?

Она говорит, что не берется быть судьей в отношениях, сложившихся между двумя взрослыми людьми. Ее дело — защитить интересы подростка, защитить его самого, уберечь в нем человека. Практически она сейчас помогает отцу. Он платил алименты на двоих. Теперь должен платить на одного, потому что старший сын уже перешел к нему. Но бывшая жена не согласна на уменьшение алиментов. Ее уговаривала комиссия по делам несовершеннолетних — и безрезультатно. Придется решать вопрос через суд. Неприятная процедура? Еще бы! Но что же прикажете делать, если все разговоры оказались бессильными.

— А в квартире матери должна оставаться комната, принадлежащая старшему сыну. Даже если он там не живет. Его стол, его кровать. Здесь закон умнее матери. Ведь это нужно прежде всего ей самой, на будущее…

Значит, и такая есть работа у инспекции по делам несовершеннолетних.