Прислужница Зифаса

– Садись рядом, сейчас вернусь. – Одервуд пересадил меня, сам отошел к серванту. Без него стало холодно и грустно. – Вот держи.

Я машинально взяла в руки бокал, там было вино.

– Мне нельзя.

– Это приказ. Дверь закрыта на механический замок, если что. Пей, тебе нужно.

– Хорошо. Расскажешь о встрече с ректором? – спросила и пригубила напиток. Действительно стало чуточку легче.

– Расскажу. Сегодня состоялся первый этап переговоров по примирению двух семей. Рено действительно высказал обеспокоенность по режиму корпорации против офзи. Я пригласил его от имени отца на выходных в гости. Тебя тоже приглашаю.

– Что мне там делать? И это всё, о чем вы говорили?

– Я подытожил в двух словах. Мира, темы о которых мы хотим говорить, противозаконны и опасны. Что Рено, что я должны быть уверенны в честности и искренности друг друга. Нужно немного времени потерпи. – Одервуд снова обнял меня. – насчет того, что тебе делать у меня дома, в субботу и о тебе будем говорить. Решать, что делать.

– Решайте без меня, не готова пока к знакомству с твоим отцом. – почему-то от одной мысли трушу.

– Хм, а ты еще и стеснительной умеешь быть? – подразнил Макс, забрал у меня бокал и нагло перешел к обольщению, то есть поцелуям в шею.

Сопротивляться не стала, да что там, я хотела повторения позавчерашней ночи. Снова ощутить страсть и волнение. Макс сегодня был также нежен и терпелив, обращался со мной как с хрустальной статуэткой, что очень льстило.

Эта была прекрасная ночь в объятиях чуткого парня. Уже по привычке уснула у него в постели.

Глава 17

Отрывок из статьи газеты «Вестник Севергарда»

«Куда смотрит корпорация, позволяя существовать таким местам как мини отель Белая Река? Ведь все мы прекрасно знаем, какие рыбки там плавают. Это место притон распутства и вседозволенности. Поэтому, я благородная зифасита Савата призываю вас подписать петицию, чтобы навсегда закрыть это ужасное место. И не дать нашим мужьям путаться с распутными офзитами. Эти девки вместо того, чтобы честно зарабатывать на хлеб, продают своё тело и портят репутацию наших дорогих супругов. Будьте внимательны, дорогие дамы и берегите своих мужей и сыновей.»

Время до субботы пролетело быстро и спокойно. Днем также бродила по замку и наблюдала за чужими жизнями. На мой взгляд эта жизнь хоть и была в достатке, но такой же серой как униформа офзи.

Вечера мы проводили вместе с Максом. Мы не говорили о нас, не заглядывали в будущее, мы жили здесь и сейчас. Мы любили друг друга сегодня, не думая о завтра. Мне это нравилось. Когда-то я мечтала, когда-то могла представить свою жизнь через допустим пять лет. Сейчас, нет. И не хочу этого делать. Зачем? Если один миг может разрушить мечты, лучше тогда не надеется.

Настала суббота. Одервуд и Рено уехали в гости к отцу Макса, я так и осталась в замке сама по себе. Бродить по академии не хотелось, вообще ничего не хотелось. Я впала в странное чувство апатии. Так провела пол дня, сидя в кресле и пытаясь читать роман, который нашла в библиотеке Одервуда. Кто бы мог подумать?

Так бы наверно и до ночи просидела, но в дверь тихонько постучали. Я пошла открывать теряясь в догадках кто это. Оказалось, Дениз.

– Заходи. – быстро схватила её за руку и втащила в апартаменты Одервуда. Она зашла и когда дверь закрылась, кинулась мне на шею.

– Мира, ты моя спасительница. Прости меня, дуру, за то, что наговорила на выпускном. Мне так стыдно, что обвинила тебя в зависти. Прости меня, – она разрыдалась, так и не отпуская меня. В ответ тоже обняла девушку.

– Ну что ты, брось. Я никогда тебя не винила. Просто, очень переживала за тебя, ты ведь мне не чужая.

– Спасибо за теплые слова. – девушка замялась, опустив глаза. Я решила разрядить обстановку и пригласила Дениз сесть на диван, сама пошла заваривать чай. Заварила любимый Одервудом ромашковый. С него не убудет. Захотелось улыбаться от его имени, что это со мной?

– Держи чашку. – протянула ей ароматный напиток. – Ромашковый, успокаивающий.

Я села в любимое кресло Одервуда, опять хочется то ли улыбаться, то ли грустить. Говорить не спешила, пусть подруга успокоится. Я вообще боялась лишним словом её взволновать, она столько пережила, судя по плачевному состоянию в прошлый раз, когда её видела. Так мы просидели молча, попивая чай минут десять.