Prison (СИ)

Локи лишь тяжело вздохнул позади меня, похоже, что он все еще не испытывал абсолютно никакого восторга от нашего путешествия. А вот мое лицо залилось краской сначала от комплемента, а затем от того, что мои мысли были так бесцеремонно озвучены. Но злиться не получалось. Я чувствовала в себе полное, обезоруживающее умиление, которое, я была уверенна, передалось прямо ко мне в руки от этой потрясающей женщины.

Голубые глаза девочки сверкнули за ногами хозяйки дома. Девочка так же мило улыбнулась, демонстрируя абсолютнейшее сходство со своей матерью.

— О, нет, дорогая, мы не мать и дочь, мы сестры! — тут же поправила немного промахнувшуюся мою мысль светловолосая женщина. Она отпустила мои руки, кокетливо поправила белую кружевную кофточку и пригласила нас войти внутрь. Я вопросительно посмотрела на Тора: тот, довольно улыбаясь, кивнул мне, намекая, чтобы я проходила вперед.

Внутри царил абсолютный порядок. Комнаты были обставлены старинной мебелью без излишеств, и интерьер казался странным только из-за обилия кружевных вещей: на окнах висела белоснежная тюль тончайшей ручной работы, на всех горизонтальных поверхностях лежали небольшие кружевные салфетки. А когда мы прошли в глубь дома, то нашему взору представился широкий, просто огромный стол, который был накрыт сшитыми друг с другом кружевными салфетками. Все это переплеталось друг с другом в некое подобие скатерти, но, уверенна, есть на ней или даже просто ставить вазы с цветами никто не собирался.

Позади стола, в глубине широкой гостиной сидела миловидная старушечка. Она была словно ожившая иллюстрация к старой финской сказке: кучерявые серебристые волосы, доброе морщинистое лицо и очки-половинки на остром носике. Не хватало только чепчика… Она подняла на меня свои ясные голубые глаза и широко улыбнулась.

— Какая хорошая! Подойди, дитя, я взгляну на тебя, — поманила она меня немного хриплым голосом. Я, как завороженная, направилась к старушке и положила свои ладони в ее протянутые ко мне руки. Она погладила их большими пальцами и, строго посмотрев на моих спутников, пропела, — только худенькая больно…

В это время девочка в припрыжку пересекла зал, обняла меня за бедра и прижалась к животу.

Признаться, меня все это умиление заставило мигом растаять. Мне тут же захотелось остаться с этими милыми женщинами, как они себя окрестили и жадно глядеть в их добрые глаза и милые улыбки…

— Достаточно, отойди от нее, Скульд, — Локи разрушил идиллию своим высокомерным тоном.

— Да ладно тебе! Посмотри, она им понравилась! Особенно Скульд, — Тор был весел, как никогда. Он улыбался, глядя на то, как меня обнимает эта бойкая девочка.

— Вы пришли не ее показать, верно? — проговорила женщина уже более серьезным тоном. — Я, кстати, удивлена, что ты явился к нам, Локи! Думала, что ты до сих пор в обиде на наши слова.

— Обиды нет, Вернанди, — холодно произнес трикстер. — Просто я разочарован: мне казалось, что ложь – это по моей части.

— По твоей, а вот сохранить в мирах равновесие — по нашей, — с упреком вмешалась старушка. — И не важно, какими способами мы это будем делать. Пусть даже с помощью лжи. А что, не нравится, когда тебя обманывают?

Я не вмешивалась в их разговор по двум причинам: во-первых, я совершенно не понимала, о чем идет речь. А во-вторых, мне начало казаться, что Скульд стала меня «слушать». Но вскоре она опустила руки, восторженно заглянула в мои глаза и, подбежав к женщине, потянула ее за руку, и начала что-то ей нашептывать, мило приставив ладошку к уху Вернанди. Женщина изумленно вскинула брови.

— Это на руку вам, что с вами заодно дочь огненного великана, — просипела старушка.

— Твой отец — огненный великан? Из Муспельхейма? — раздался удивленный голос Тора. Я обернулась. Оба брата смотрели на меня круглыми глазами.

— Почему ты не сказала? — спросил Локи.

— Потому что ты не спрашивал, — пожала я плечами. — А это важно?

— Это многое объясняет, — тихо проговорил трикстер.

Старушка усмехнулась и отпустила мои руки. Она взяла со стоящей рядом тумбочки две кружевные салфетки и принялась их сшивать друг с другом. Когда я пригляделась, то с изумлением обнаружила, что узоры на салфетках начинали переплетаться, будто кружевница такими их и создала. Кто же эти потрясающие женщины?!

— Мы те, к кому сам Один частенько обращается за советом, когда ему вдруг требуется помощь. Мы властительницы судеб, мы пророки, знающие абсолютно все. Прошлое, настоящее и будущее, — властно ответила на мой немой вопрос Вернанди, выпрямившись и гордо подняв подбородок.

— Не будь такой пафосной занудой, сестрица, — Скульд потянула меня за руку к широкому столу. — Нравится? — спросила она, указав пальцем на кружевную скатерть.