Пристанище духа

В ответ Мерк лишь злобно смотрел на него, но привычный к такому работорговец просто пришпорил коня и отправился в голову колонны. К слову, Мерк находился в третьей по счёту телеге из четырёх, следовавших по дороге друг за другом.

Время шло к вечеру. Пару раз мимо колонны торговцев живым товаром проезжали всадники. Один раз даже прошёл патруль. Юноша хотел окликнуть их, сказать, что он не раб, его не продавали, и он свободный человек, но угадавший его намерение сосед по клетке вовремя отговорил.

– Тебе есть на кого сослаться? У тебя есть защитники?

– Нет… – пробормотал Мерк.

– Тогда молчи. Для этих людей, да и для всех остальных, ты теперь раб. Если попросишь о помощи, над тобой посмеются, а хозяева потом ещё и изобьют.

– Они мне не хозяева! – злобно прошипел парень.

– Ты это знаешь, я это знаю, но привыкай называть их хозяевами, если не хочешь быть битым и голодным, по крайней мере, пока не появится возможность сбежать.

– Я… я понял тебя, – ответил Мерк. – А как твоё имя?

– Логрен, – прошептал его собеседник. – Кончай трындеть, вон эти козлы уже косятся.

Так они и ехали в мрачном молчании до самого привала. Когда начало смеркаться, колонна свернула с дороги на просторную лесную опушку. Всех пленников по очереди стали выводить за ближайшие кусты, где они под присмотром двух охранников делали свои дела. Мерку тоже пришлось пройти через эту унизительную процедуру. Потом их загнали обратно в клетки. В разбитом к тому времени лагере началась готовка еды. В большом котле варилась бурда для рабов, а в котелке поменьше – пища для их хозяев.

Мерк, получив свою порцию, съел её, не обращая внимание на вкус, и вскоре, пожелав Логрену спокойной ночи, забылся крепким сном без сновидений.

* * *

С тех пор, как Шенница с позором выгнали из летнего домика, прошло две недели. Вернувшись после вечерней прогулки, Дилоя отвела Пятку в стойло, расседлала, вычистила её и задала корму. Если что она и усвоила за шестнадцать лет относительно спокойной и беззаботной жизни, так это то, что отца нужно слушаться во всём. Ни разу на её памяти Повер лен Флистрау не ошибался, или, быть может, так казалось её ещё по детски восторженному юному разуму. «Старайтесь всегда сами ухаживать за своим конём», сказал он как-то, в один из тех вечеров, когда они с Брайаном сидели у его ног и слушали о премудростях такой маняще-загадочной и непонятной взрослой жизни. «Пусть он станет вашим товарищем и другом, и, возможно, это не раз спасёт вам жизнь». Дилоя и Пятка, весёлая вороная кобылка с белым носочком на правой задней ноге, были неразлучны вот уже четыре года, и прогулки по вечерам для них давно стали доброй традицией. Покинув конюшню, Ди вошла в дом и направилась к себе. Отец с матерью к этому часу уже обычно заканчивали ужин, и знакомый с причудами молодой хозяйки слуга приносил еду в её комнату. Поужинав, девушка устроилась в кресле с книгой о приключениях хитрого Ганса. Когда она была ещё ребёнком, старшие сёстры вовсю зачитывались романами о великих героях, благородных рыцарях и прекрасных принцессах, однако Ди уже к четырнадцати годам утратила интерес к подобным книгам. Прекрасные принцессы все были как одна похожи друг на друга, благородные герои и злые чародеи соревновались друг с другом в пафосности речей и глупости поступков, а дракон, если ему удавалось проглотить вооружённого рыцаря в полных доспехах, почему-то не умирал от заворота кишок. Даже животом не мучился. Теперь ей больше по душе были фривольные городские романы про ловких и находчивых хитрованов, умудрявшихся обводить вокруг пальца жадных чиновников и ревнивых йоров. Вскоре строчки начали расплываться и наползать одна на другую, и девушка, незаметно для самой себя, задремала, склонив голову к плечу.

Разбудил её резкий стук в дверь. Вскинув голову, она недоумённо смотрела, как в комнату, не дожидаясь ответа, ворвалась баронесса. Окинув быстрым взглядом нетронутую постель, йора Отильда наконец заметила падчерицу в кресле и кинулась к ней.

– Ди, тебе немедленно надо уходить! – сказала она, схватив девушку за руку, и буквально выдернув из кресла.

– Что, почему? – только и успела вымолвить Дилоя, а они уже оказались в коридоре.

– Тише, молчи и слушай, – по голосу было ясно, что баронесса крайне возбуждена и немного напугана, но при этом старается успокоить девушку. Осознание этого согнало с Ди остатки сна. Она собралась и кивнула так, как будто бы в полумраке коридора, да ещё на ходу мать могла заметить её кивок. Со двора донеслись чьи-то возгласы и громкий, недовольный голос отца.

– Здесь люди барона Венара, – они уже спускались по лестнице, Отильда продолжала крепко сжимать руку девушки. – Они не должны тебя видеть, не должны поймать. Отец их задержит, а ты отправляйся в домик на дереве, и жди там.