Пристойное поведение

Этот человек, конечно же, не вы. Он другой. Полагаю, странный, моментами глупый или даже жестокий, одет и пострижен не по вашему вкусу. Он может быть не вашего пола и возраста. Не факт, что он вам нравится. Но вы платите за его просчеты. Платите, платите, платите каждым днем, каждой своей секундочкой. Вы плачете. Не должны, не умеете — допустим, вы консервативно воспитанный мужчина или женщина, сильная настолько, что способна нести ответственность за собственную жизнь сама, — но рыдаете навзрыд. Понимаете же, что еще платить и платить. И конца этому не будет. Кайтесь сколько угодно, всем на**ать. Пока не искупите до последней капельки, хреночки вам, а не избавление. Вы здесь, чтобы учиться, так займитесь, в конце концов, делом.

«норм?»

«отстань, Озерский».

Делаю большой глоток кофе и мечтаю о сигарете, пока смотрю в покрытое задорными веснушками декольте рыженькой, ее, кстати, зовут, как и мою сестру, Региной, и она превосходна. Ей жарко, уже минут пятнадцать мы в прохладной кофейне, а грудь собеседницы все еще покрыта крошечными капельками пота, соблазнительно поблескивающими в свете местного освещения. Регина приехала специально ко мне из Самары. Оказывается, она ждала, что я ей перезвоню после того, как усадил в такси, но я не позвонил, у нее не было другого выхода, кроме как отыскать меня лично.

— Это было несложно, я вбила в поисковик название канала, на котором ты работаешь, нашла внизу страницы номер телефона и позвонила по нему. У них, правда, оказалось, целых четыре сценариста по имени Егор Озерский, ты третий, с кем у меня свидание, — подмигнула мне, стараясь показаться забавной.

— А у нас разве свидание?

— А как же. Держи, — она протягивает мне конверт. — Бери, бери, ты очень выручил меня той ночью, а так как у нас даже секса не было, мне неловко.

— Прости… а как, говоришь, я тебя выручил?

Это ж надо было так напиться. Впрочем, Санни тоже повел себя неадекватно — вероятно, Илья давно продает нам большую дрянь, чем мы добровольно согласны в себя впихивать.

— Заступился перед моим конченым бывшим бойфрендом и погасил мой долг.

— А, ну пожалуйста. Странно, что я не согласился взять натурой, — отодвигаю деньги ей обратно. — Бери, тебе еще обратно лететь.

— Может, я тут захочу остаться, — пожимает плечами. У нее шикарная грудь третьего размера, а топик такой открытый, что я никак не могу сообразить, почему мы в этом кафе до сих пор не увидели ее соски. Интересно, какие они?

— Тогда снимешь на них гостиницу. Возьми себе номер с кондиционером, — она усмехается. — И пообещай, что больше не будешь тратить время на мудаков, ладно?

— Непременно, — она смеется, впрочем, деньги убирает в сумочку, более не настаивая. — Значит все же ты одумался и разрешишь отблагодарить тебя иначе?

Барабаню пальцами по столу.

Ты вообще слышала, что я только что сказал?

Вроде как я принял решение что-то менять в своей жизни — и бах, вот тебе искушение. Есть подозрение, что если я поддамся соблазну, то быстро вернусь к тому, с чего начал пару недель назад в полубратских объятиях Вероники. Стоит только начать, дальше — больше.

Один секс, одна таблетка, одна дорожка… в никуда.

— В прошлый раз нам помешал кокс, в этот раз мы будем абсолютно трезвые, Егор, — говорит она, уламывая на секс. — Ты даже можешь не трудиться насчет роли, которую мне обещал на своем канале, — смеется. — Я ведь понимаю, что это бред, но приятный.

— Я женат? — слышу собственный голос. Вопросительный знак там не случайно, у меня именно такие интонации. Она хмурится:

— Ты меня спрашиваешь?! — часто моргает, глядя на меня.

— Надо бы паспорт проверить. Не уверен, — взгляд снова ласкает ее грудь, я приподнимаю брови и лохмачу волосы, пытаясь хоть как-то поверить в то, что произнес вслух.

— Ох, вот оно что, — она выпучивает глаза. Голос слегка дрожит: — Я думала, у тебя не встал из-за того, что ты унюхался, как последний нарик, а ты, оказывается, верный.

Мы оба в панике.

— Типа того? — черт, и снова я спрашиваю. Вижу, как шикарные веснушчатые сиськи покачиваются, пока их хозяйка садится в такси, за которое я щедро плачу. Мне физически больно ее отпускать, у меня не было нормального секса уже несколько недель. Напоследок с Региной мы долго смотрим друг на друга растерянно, она не из тех, кто легко соглашается спать с женатыми, я, оказывается, из тех, кто предупреждает о штампе заранее. Наконец, я улыбаюсь и говорю: «Удачи тебе». Она делает движение, намереваясь выйти, но я качаю пальцем:

— Ну-ну, договорились же, без мудаков, — и гордо указываю на себя двумя большими пальцами. Ей это нравится, она смеется. Кажется, она благодарна мне за то, что я отнесся к ней по-человечески. Это неприятно. В том плане, что настолько шикарная, милая девушка, как Регина, достойна лучшего отношения, любви и, возможно, даже поклонения. А она искренне радуется, что я не стал ее использовать. Боже, девчонки, что же вы с собой делаете и зачем?