Пристрелите нас, пожалуйста!

Что касается моего плана, то он удался. И тут, о чудо! Судьба дала мне четвертый шанс! Телятин в меня влюбился! А дальше…

Избавиться от жены была его идея. Я удачно изобразила «беременность». Главная сволочь тут, конечно, лапочка Игорек. Роман-то с Телятиным он мне организовал. Дал наводку. И я бы с радостью вышла за Аркадия замуж… И продолжала бы ждать… Ведь Игорек мне ясно сказал: займись пока им. Пока.

Нет, это не любовь. Это принцип. Или все-таки любовь? Я потратила столько лет, чтобы вернуть вещь, которую всегда считала своей! Черт бы побрал этого продюсера! Эти розовые мечты о кино! Провальный сериал, который провалил всю мою жизнь!

Пристрелите меня, пожалуйста, я вас умоляю! Я почти уже вышла замуж по расчету, чтобы добиться брака по любви! А ведь у меня все могло случиться гораздо раньше! Счастье было так близко, не упусти я его тогда, да… нет, не будем о возрасте. Неважно, сколько лет прошло с тех пор.

– Кристина, ты еще красивая женщина…

После этих слов лучше умереть. Я и умерла.

– Я здесь главный герой, на этом рождественском ужине, где подали жаркое из человечины, и эта дамочка, по идее, должна была меня пропустить на поклон. Вот же дрянь! Да разве она уступит? На розы я не претендую, пусть подавится, но моя исповедь гораздо важнее. Я должен объяснить, почему ее пристрелил, эту Кристину. Потому что ранее я этого сделать не успел. Я тот самый загадочный убийца, которого все тщетно пытались вычислить, и пришло время растолковать, что и как.

Вот представьте: человек придумывает гениальный план. Я, кстати, всегда считал себя очень умным. Лет до четырнадцати я не помню себя и своих мыслей. Кажется, их не было. Мама сказала, что я был болен. Мне вроде бы ставили диагноз «умеренная степень дебильности». Моя голова была чересчур огромной, а рефлексы снижены. А потом вдруг рухнула стена, отгораживающая меня от окружающего мира. Отовсюду хлынули запахи, звуки, образы. Такие яркие, что глазам становилось больно, а барабанные перепонки чуть не лопались.

Я увидел мир. Услышал человеческую речь. Понял, о чем люди говорят. И о чем они думают. Голова перестала расти, в то время как ноги, руки, все мое тело… Оно стремительно удлинялось, и голова вскоре стала ему соответствовать. О дебильности, в любой ее степени, уже не было и речи. Я быстро стал обгонять в развитии своих ровесников, словно наверстывая упущенное. Я смотрел на них с презрением, потому что был уверен: я отношусь к особой породе людей. К тем, кто правит миром.

Люди делятся на умных и дураков. Дураков гораздо больше, они сбиваются в стадо, которым управляет кто-нибудь очень умный. Кто стрижет с них шерсть. Дураки, конечно, ропщут, но, поскольку они глупы, терпят. Им время от времени швыряют подачки, но это не главное в управлении дураками. Главное, это внушить им мысль, что управление стадом вещь чрезвычайно сложная. Ведь дураки боятся ответственности. Они побузят да и поклонятся в ножки умному. Еще и дань принесут.

Себя я всегда причислял к умным. Следовательно, мне не требовалось ни на кого работать. Только на себя. И учиться не надо. Это дураки получают знания через кого-то, им обязательно нужен посредник, тот, кто намеренно или потому что сам недалекого ума, искажает действительность, ведь дураки не должны знать правду. Их и учат быть дураками. Умные же люди делают собственные умозаключения, изучая окружающий их мир. Совершают открытия. Переписывают правила. Чтобы стать во главе человеческого стада, надо написать ему законы, которые устроят его больше, чем прежние, написанные другим вожаком. Я не хотел, чтобы меня учили быть бараном. И после школы никуда не стал поступать.

Мама была против. Она-то как раз хотела, чтобы я был, как все, учился, потом работал. А я пошел в армию, чтобы мне это больше не мешало. Отслужил – и свободен. Вернувшись, я увидел, что мир изменился. Он, черт возьми, был уже поделен! Но для умного человека всегда найдется местечко.

История о том, как я разорился, неинтересна. А причина: потерянные годы. Не я виноват, а армия. Зато завязанные там знакомства впоследствии пригодились. В частности, в милицию (тогда еще милицию) меня устроил армейский друг. Не сложилось.

Я без конца менял места работы, пытаясь отыскать в поделенном мире хоть маленькую нишу. Собрать хоть небольшое, но собственное стадо. Я сочинял для него законы, но они почему-то никого не устраивали. Никто не хотел идти в мой загон. В итоге я сам оказался заточенным в четырех стенах. Единственное окно в мир – Инет. Но и там я не прекращал своих попыток. И вот, свершилось! Мой гениальный ум наконец произвел на кого-то впечатление!

Я сразу же поставил ей диагноз: романтическая дура. Ведь она клюнула на сказку о почке. Поверила, что я хочу продать бесценный орган, чтобы заплатить долги. И я стал возделывать эту благодатную ниву, боясь только одного: как бы не спугнуть овцу. Она была всего одна, но зато с какой шикарной, густой и длинной шерстью! О! Она стоила целого стада!