Пристрелочник

— Итак, господа-товарищи. Живчик… Виноват — князь Муромский Юрий побил мятежников. Часть из них убежала на восток, в мордву, часть на запад, в мещеру. Самые упёртые — бегут по Оке. Численность беглецов… от полусотни до полутысячи. Вооруженность… разная. Есть удальцы из эрзя, есть, кажется, мастера из сувашей и булгар. Есть свои — подготовленные и обученные. Остальные — местные смерды и разнородные придурки. Кого сколько — неизвестно. Когда придут — неизвестно. Будут ли высаживаться — неизвестно. Предполагается, что беглецы постараются прорваться в Волгу и уйти вниз. Но это — «вилами по воде». Князь идёт следом. Просит задержать крамольников. Какие будут предложения?

— Князя — нахрен.

Мда… История с Любавой и последующие… приключения, принёсшие мне прозвище «Княжья Смерть», сильно подействовали на мировоззрение Чарджи. Он до сих пор казнит себя за то, что я — осмелился прирезать обкорзнённого пакостника, а он… — табу не позволило. Не смелости не хватило, а просто не подумал о такой возможности. А теперь это выглядит как… как трусость?

— Чарджи, нам здесь жить. Муромский князь — сосед. Не уважить…

— У нас три… ну, четыре десятка бойцов. Отроков. Недорослей. Против полтыщи… Побойся бога, воевода.

Вот уж чего никогда не делал, так это — «побойся бога». Чего его бояться? «Даже волос не упадёт с головы без божьего соизволения». Если всё — и хорошее и плохое в мире — божий промысел, то «будет что будет». «И что положено кому — пусть каждый совершит». А страх — только мешает.

— Ивашко, запомни накрепко: готт мит унс. С нами бог. И Пресвятая Богородица. Их не надо бояться, им надо помогать. Поэтому…

Сказанное — ересь. Русское народное пожелание — обратное: «Бог — в помощь». Но при нашем русском исконно-посконном языческом христианстве… — если очень хочется, то можно.

«Ближники» мои молчат. Николай открыл, было, рот, но передумал. И это правильно — твоё время придёт, когда трофеи собирать будем. Гражданские помалкивают — дела воинские. Яков — молчун «лаоконический», Любим и Ольбег — молоды ещё. Тогда — сам.

Собственно говоря — выбора-то нет.

— Первое: поднять бойцов. И — охотников. Кто своей охотой надумает. Терентий, желающих — вооружить. Ивашко — годность проверить. Второе: Чарджи — дозорных на верхний край Дятловых гор. Третье: гражданских поднять, всё майно с берега убрать. Лодки — от воды под обрыв. Прибраться на пляжу. Спешно. Терентий, Николай — присмотреть. Четвёртое… сам бой… Факеншит… Сколько ворогов — неизвестно. Если с полтысячи — сидим на горах, смотрим на проходящих. Улыбаемся и машем. Храбростью — не хвастать. Если они лезут на берег — бьём сверху. Держимся до подхода муромских. Если сотня-две… Тремя-четырьмя лодками идём навстречу, бьём издалека стрелами, близко не подходим — перестреляют. Клинки в бою — признак поражения. Отжимаем их к Гребнёвским пескам. Потом придёт Живчик — пусть сам с ними разбирается. Лодки — проверить.

Я внимательно оглядел свой совет. Наиболее полное согласие с моими умственными построениями видно в обожающем взгляде Курта. А, сходно смотрят Алу и Ольбег. Остальные… А куда они денутся? С этой «подводной лодки типа Всеволжск».

— Вопросы? Тогда начали.

Снова — фактор времени. И «повешенное прежде на стену ружьё» — обученные сигнальщики. Едва самый дальний пост выскочил на Соколову гору, едва сыскали там подходящую высокую сосну и проверили связь с соседями, как мимо по Оке, в предрассветном сумраке пошёл караван мятежников.

Связь — великая вещь! Часа за два до подхода противника я уже довольно чётко знал — с чем нам предстоит иметь дело. Они ещё не видели Стрелки, а я уже представлял себе эту… толпу плавсредств.

Два десятка ботников с парой-тройкой человек в каждом. Десяток разнокалиберных лодок покрупнее. И три здоровенных плота-дощаника. В которых нет досок.

Россия, итить ять! «У меня на сарае написано — х…, а там — дрова».

Плоты, с обозначенными носами и бортами из брёвнышек. Каждый из которых тянет пара лодок.

Мы довольно долго скрытно поджидали пришельцев на берегу. Наконец, их вынесло на гладь реки перед нами. Навскидку первая оценка подтверждается: до трёх сотен, большинство — гражданские.

По команде бойцы попрыгали в лодки, нас выпихнули в реку, и мы пошли.

«На бой кровавый, святой и правый…».

В смысле: по просьбе уважаемого человека.

Глава 362

Моя лодейка стояла выше всех по Оке. Когда мы начали — передовой ботник противника уже дошёл до уровня самой дальней моей лодии. Так что наш удар был не столько встречным, сколько фланговым.

Ока сразу выше Гребнёвских песков — больше километра шириной. Но противник двигался по стрежню — ближе к нашему, к горному берегу.

Всё едино — метров 200 пришлось просто грести. За это время нас заметили, завопили, показывая на нас пальцами, начали перестраиваться. Ботники и другие свободные лодки пошли к нам навстречу, на «буксирах» приналегли на весла.

Тут я скомандовал:

— Вёсла — сушить. Стрелкам — по выбору. Бой.